Отец моего парня
Шрифт:
— Я понял, Маш, — жестко перебил меня тот, сжав зубы. — Дед, так дед.
Он не дал мне даже договорить, просто развернулся и пошел в дом. Я думала, он не вернется в гостиную, пока мастера не приедут. Ошиблась. И как только он оказался рядом, внутри меня разыгралась такая нешуточная благодарность, что я с порога ему прокричала:
— Дмитрий Петрович, вы не дед! Это же выражение такое! Вы очень даже ничего... Вернее, очень даже чего! Вам больше тридцати не дашь. Признайтесь, девственниц на завтрак едите?
— Ты пила, да? — после небольшой заминки
— Не-а, — без капли лжи пожала плечами. В смысле… Пожала бы, не придави меня рама. А так вышла лишь какая-то жалкая конвульсия.
— Ну… — он снова завис. И я даже догадывалась, на КАКОМ месте. — Девственниц не едят, Машунь. Так, для справки. С ними кое-что другое делают.
Я ошалела. Это что, был пошлый юмор от отца моего парня, да? То есть, бывшего парня!
Отряхнувшись от странного наваждения, разлетевшегося по телу покалыванием, я взмолилась:
— Не могли бы вы платье мое опустить? А то ваш сыночек тут начудил…
— А?.. — снова выпал из реальности тот, затем прочистил горло и невнятно пробормотал:
— Конечно, могут… Чего-то мне эта мысль раньше в голову не пришла. Идет тебе, Машка, так... Как будто ничего не обычного и не заметил, ага.
Догадывалась я, почему она ему не пришла. Страшно представить, какой там вид открывался… Стринги-то вообще ничего не прикрывали! Две ниточки!
Когда мужские пальцы нежно коснулись моей талии, я с удивлением для себя вздрогнула. По телу волнами разлетелось покалывание, оставаясь где-то между ног. Совершенно новое, неизведанное чувство. От Дмитрия Петровича буквально сочился голый секс. И это пугало!
— Ах! — несдержанно сорвалось с губ, и я тут же закусила их до крови. Да что за черт со мной вообще происходит?!
Дмитрий Петрович нервно сглотнул, пальцы его сжались на моей талии.
— Что с тобой? — хрипло прошептал он. Мне показалось или в голосе послышалась издёвка? О, да... Он точно знал, что именно со мной.
Кожа по щелчку пальцем покрылась мурашками, когда я ощутила чужое теплое дыхание на своей пятой точке. Он был так близко… Так охренительно близко… Но, зачем? Какого дьявола??
— Нет, просто... — судорожно пытаясь придумать внятное оправдание, я выпалила первое, что пришло на ум:
— Спина затекла. Сводит уже, представляете?
— Да я думаю, рыбка. Потерпи немного, — нежно, бархатно, обволакивающе промурчал он и меня прямо повело. От обычных слов повело! Будто кто-то прямо в кровь литр водки влил, никогда такого не было, чтобы прямо колени подкосились.
И когда я уже готова была кричать от своей ничтожности, Дмитрий Петрович, вместо того чтобы все же опустить мое платье, начал массировать спину. Умело и очень даже приятно. Я откинула голову назад, глаза мои закатились, а мозг окончательно поплыл. Сжав пальцы ног, я необдуманно простонала в голос:
—Только попробуйте сейчас остановиться!
— Я уже понял, что с тобой опасно спорить, — усмехнулся тот и в этот раз его лицо было ЕЩЕ ближе. Прямо на уроне складок. ГОСПОДИБОЖЕМОЙ.
Мне бы возмутиться. Мне бы
— Тебе нравится? — его голос разливался на кожу горячим воском, заставляя волосы на теле встать дыбом. Это было не просто приятно, это было слишком для моего неопытного тела. Напряжение стало настолько невыносимым, что я крепко сжала бедра, пытаясь загасить очаг возгорания между ног, что не укрылось от внимания Дмитрия Петровича. Точно нет.
— Любишь массаж? — с легкой насмешкой спросил мужчина. Почему-то мне показалось, что слово «массаж» в этом предложении имело совершенно другое, грязное значение.
Но я не любила массаж. Я любила то, что этот мужчина делал с моим телом своим голосом, энергией и прикосновениями к спине. Абсолютная магия. И власть.
— Очень, — хрипло сорвалось с губ. Что?? Что я только что сказала? Лучше бы заткнуться!
— Отлично, — резюмировал он, будто получив для себя косвенное согласия на дальнейшие действия.
А затем его пальцы плавно, осторожно и неторопливо начали спускаться вниз, будто играли какую-то великолепную мелодию, доводящую до безумия своим идеальным звучанием и отзывающуюся в каждой клеточке моего тела.
— Тебе хорошо? — голос мужчины стал хриплым, он будто задыхался. Хотя это именно я не могла сделать даже вдох. Особенно, когда его пальцы коснулись моих голых ягодиц и очертили линию между ними. Затем намотали на палец стринги, оттянув их в сторону. Ткань до легкой боли врезалась между складочек, натирая и без того стонущий клитор. Коленки задрожали. И я повисла на подоконнике, когда Дмитрий Петрович отпустил трусики, с легким ударом хлестнувшим меня по коже.
— О, господи! — сорвалось с губ, когда я поняла, как далеко зашла. Как безумно все это выглядит. — Это все неправильно… Не со мной… Так просто не должно быть…
— Правильно. С тобой. Должно быть. — жестко и громко чеканя каждое слово, Дмитрий Петрович словно пытался отпечатать слова в моей голове. — И ты запомнишь все это, потому что я не дам тебе забыть.
Указательным палец мужчины заскользил по дорожке тонкой ткани нижнего белья, с каждым разом позволяя себе опускаться все ниже и ниже. И я боялась продолжения так же сильно, как и желала. Сердце барабанило внутри от предвкушения чего-то невероятного. Все чувства внутри свелись к желанию развязки.
— Вы не можете влиять на меня… — прошептала я самой себе, будто желая привести в чувство. Черт, как же глупо это звучало! Потому как если он бы остановился, я бы умерла в тот же миг от разочарования.
— Уже влияю, — хрипло рассмеялся Дмитрий Петрович и от его бархатного баритона из губ вырвался несдержанный стон. Кажется, и мой голос на него влиял. Потому что мужчина прохрипел что-то неразборчивое, вроде «это невероятная малышка», а затем произошло что-то совершенно безумное и невероятное.