Отец монстров
Шрифт:
Вверх по ступеням в клубах дыма Антона выволокли во двор, он кашлял, хватал ртом чистый воздух. Сзади раздался мощный взрыв, в следующее мгновение их обдало жаром — это взорвалась бочка с бензином.
— Ну, все живы? — спросил Сасипатров-старший, похлопывая каждого по плечу.
— Никого оживлять не придется? — поинтересовался Сосипатров-младший, руки за спину прохаживаясь между всеми и заглядывая в унылые почерневшие лица.
— Вовремя мы успели, — сказал Сасипатров-старший. — Иначе оживлять бы точно пришлось. — Ну ладно, пойдемте — скоро милиция приедет. А нам она зачем?
Говорить никому
Сразу из всех шести окон подвала, где располагался музей, било пламя: сухие экспонаты горели хорошо. Черный дым от человеческих тел поднимался по стене вверх, к небу. Жители дома с грохотом захлопывали форточки, но от едкого дыма было не уберечься — он проникал сквозь щели, через вентиляцию, сочился сквозь перегородки…
Спасенные перешли проезжую часть и остановились на другой стороне возле чугунной решетки. В зрелище пожара была какая-то магия и притягательность, хотелось смотреть и смотреть на него, не отрываясь.
— Теперь оживлять будет некого, — проговорил Сасипатров-старший, с сожалением цокнув языком.
— Ну и черт с ним, все равно ни одного не оживили, — сказал Сасипатров-младший. — О, «скорая», кажется, едет, — увидев на другой стороне канала блеск синего огонька. — Не люблю я врачей… Особенно психиатров.
Они повернулись и зашагали прочь от горящего здания.
— Как говорится, эрари хуманум эст. — Рядом с ними стоял мужчина с большими закрученными, как у Чапаева, усами, в щегольской рабочей спецовке и мотком проволоки на плече. — Здорово горит. Тяга хорошая.
В мужчине Антон узнал своего спасителя, электрика из морга.
— О! Здравствуйте, — почему-то очень обрадовался он, тряся его руку.
Электрик, присмотревшись, тоже его узнал.
— А вы оттуда, что ли? — оглядев их с ног до головы, спросил он.
— Оттуда, а откуда же? — злобно проговорила Даша, отворачиваясь и пытаясь изо всех сил очистить грязной рукой свою замечательную куртку от сажи, ей было неприятно в таком обгорелом виде представать перед незнакомым мужчиной, пусть даже и электриком.
— А у меня тут халтура. Президент приезжает, попросили свет на Дворцовой площади провести. — Электрик поправил моток проволоки на плече. — Как говорится, омниа мэа мэкум порто. Ладно, пойду.
Электрик повернулся и зашагал по набережной в сторону Дворцовой площади.
— Какие вы грязные! — воскликнула Даша, старательно отряхивая куртку. — Пойдемте к нам, там хоть помоемся.
В течение нескольких следующих дней весь следственный отдел тринадцатого отделения милиции Центрального района трудился не покладая рук. Как установила следственная бригада, возгорание произошло из-за неисправной проводки, по перегородкам огонь быстро распространился по всем помещениям музея. На месте пожара в музее восковых фигур не было найдено ни единой сгоревшей восковой фигуры, но зато обнаружено 1056 останков обгоревших человеческих тел. Такую скученность людей в одном месте объяснить было невозможно, хотя и высказывались десятки предположений. Но самым невероятным было то, что никто не заявил о пропаже близких и не было опознано ни единого
Но самым правильным, просто-таки в точку, было высказывание сантехника ЖЭКа, которому поручили менять трубы в обгорелых помещениях.
— Ну уроды! — сказал сантехник, озирая последствия пожара. — Чего устроили! Вот уроды!
Этот пожар в музее, унесший самое большое число жизней, можно было считать самым жертвенным и самым загадочным из всех за трехсотлетнюю историю Петербурга.
— Если он не согласится, тогда мы можем сами, — продолжала говорить Даша, повернувшись к Антону, которого она держала под ручку. Сзади шли Максим с Николаем.
Был вечер спустя три дня после известных событий. Белые ночи уже заканчивались, на улицах горели фонари. Они подошли к зданию, в котором располагался морг. Дверь его вдруг открылась, и оттуда стремительно вышел маленький пузатый человек в голубой курточке; обернувшись, он прокричал в открытую дверь:
— А покойники все равно пропадают!
За ним вышел высокий тип, сутулый, как крюк, на который подвешивают туши в мясном магазине, с большой черной сумкой в руке.
— Чушь! Кому твои покойники нужны? — зло и угрюмо возразил длинный, и они комической парочкой пошли по улице, изредка переругиваясь.
За ними в дверь морга высунулось ангельская голова Сергея.
— О! Удачно я открыл, — сказал он, пропуская друзей внутрь. — Иначе бы долго звонить пришлось, пока я с этими придурками трупы искал.
В морге пахло пожарищем.
— А это кто такие? — спросил Антон, когда они прошли в комнату Сергея, вспомнив, что уже не раз видел этих двоих, постоянно спорящих о пропавших покойниках.
— Эти?! Ай! — Сергей махнул рукой. — Крыс травят. Разбрасывают отраву, а потом везде лазают, трупы крысиные ищут. А их нет нигде, вот они и ругаются. Не дохнут грызуны от их снадобий.
— Слушай, Сергей, у нас к тебе дело, — сказал Максим, когда они уселись у него в приморговой комнате. — Коммерческое.
И рассказал Максим о Фредерике Рюйше, великом анатоме XVIII века, и о монстре Фоме, укравшем тетрадь, и о пожаре в музее с мумиями.
Сергей слушал внимательно.
— Значит, наша утечка покойников вот куда вела. Значит, прикрылся покойницкий бизнес, — сказал он, выслушав всю историю. — А я думаю, откуда к нам в морг такое количество погорельцев навезли. Значит, ваших рук дело. У нас весь морг завален, часть даже в бомбоубежище перенесли.