Отец Народа
Шрифт:
— Старший, раньше ничего похожего создать не пытались?
— Считай, что нет. У крабов был похожий проект, но у них ничего не вышло. Только людей зря потеряли.
Глава 23
Изрядная часть работы правителя заключается в общении. Разговаривать (зачастую — уговаривать) приходится много и подолгу, адекватность собеседников колеблется в широчайшем диапазоне, банальное умение формулировать мысли тоже доступно не всем. Поневоле начинаешь ценить тех, кто способен выражаться четко, лаконично. А не как Ручеек, перескакивая с темы на
Ладно. Она, хотя бы, симпатичная, смотреть приятно.
— Карина сомневалась, но я её уговорила. Только мы не знали, что в госпитале, оказывается, защита от пространственных перемещений стоит, поэтому с первой попытки туда попасть не удалось. Нам про защиту Эгиль потом рассказал. Тогда Карина вышла на улицу, призвала меня, успокоила каких-то мужичков в форме…
— Как она их назвала?
— Ой, я не знаю! Меня всегда тошнит после перемещений. У них на правом плече такая забавная фитюлька серебряная висела, хочу себе похожую связать.
Особый отряд, напрямую подчиняющийся главе Гильдии.
— Быстро они появились?
— Наверное… Старший, мне в тот момент немного не до того было!
Короче говоря, прослышавшая о последствиях устроенной Гришей «тренировки» Ручеек пожелала сходить в госпиталь, поддержать, образно выражаясь, пострадавших в неравной борьбе воинов. Благодаря своей общительности и легкому нраву она познакомилась едва ли не со всеми Огневыми, причем считала их друзьями. Выходить за пределы клановой территории ей нельзя, разрешения на пребывание в закрытой части города пока не оформили. Поэтому две умные дамы решили призвать её ближе к месту, то есть в самом госпитале, не подумав, что после всех диверсий и опасных перипетий любые пространственные возмущения в Триединстве отслеживаются тщательно.
Как ни странно, их не арестовали, всего лишь допросили на месте и попросили больше так не делать. Скорее всего, сыграла принадлежность Карины к клану-основателю и детский вид Белянки, меньше всего похожей на боевика-шпиона. Хотя для меня безобидная внешность, скорее, повод напрячься и удвоить бдительность. Но нет, парочку даже в закрытые палаты допустили, несмотря на первоначальное нежелание врачей. Однако Ручеек сумела обаять даже их.
— Я им рассказала о всеобщей диспансеризации, помнишь, её пятнадцать лет назад устроили.
Помню. Змеи нам особо коварную гадость подкинули, пришлось тотальный медосмотр проводить. Автора той дряни я три года выслеживал.
— Они нашим врачам завидовали! Говорят, у них такое невозможно, на каждый случай нужно десятки бумаг заполнять. И вообще маги в госпитале лежать не любят, норовят сбежать. Я им сказала, что у нас тоже некоторые сбегают, но их ловят и ставят дополнительную клизму по числу дней, проведенных в побеге. Они очень внимательно слушали.
Будем считать, обмен целительными практиками состоялся.
Гильдийцы ожидаемо оказались не готовы к знакомству с нашей обаяшкой, за языком при общении не следили. Не совсем, но в достаточной степени, чтобы сболтнуть сведения, в обычной ситуации от посторонних скрываемые. А Ручеек, при всей её своеобразности, далеко не дура, и с наблюдательностью у неё хорошо. Поэтому в течении часа она описывала увиденное,
Следующим собеседником, не вызывающим раздражения, стал Вова-Бабай. Единственный наш демонолог. Из-за наличия у большинства разумных инстинкта самосохранения единицы рвутся изучать существ, приходящих из планов с иной мерностью. У так называемых демонов абсолютно чуждое мышление, нам диких зверей понять и приручить проще, чем их. В подавляющем большинстве случаев контакт с демонами заканчивается дракой. Тем не менее, иногда они проникают в наш мир, умудряются выживать (насколько термин «жизнь» к ним применим) и мешать аборигенам. В лепестке мы справляемся с ними сами, люди поступают по-всякому. В большинстве государств демонология запрещена, поэтому при попытке избавиться от чуждых гостей либо местные маги навалят гору трупов, либо правители поумней обращаются к специалистам, например, к нам.
Суммируя: Вова является ценным, высокооплачиваемым членом общества, которое с пониманием относится к легким девиациям его психики.
— Шесть дней назад вернулся из центра, — сообщил он, усаживаясь в кресло. — Нашел себе ученика.
— Человека? — уточнил я.
— Да.
За что его люблю, так это за конкретику. Говорит только по делу.
— Среди наших подходящих нет?
— Нет.
Вот и думай. С одной стороны, Бабай уже не молод, в его профессии учеба длится долго. Успеет ли он подготовить преемника, если не возьмет его сейчас, вопрос большой. С другой — страшновато передавать эти знания людям. Вполне возможно, через века они всплывут при болезненных обстоятельствах и послужат причиной катастрофы. Конечно, у людей есть свои специалисты, и неплохие, но у нас традиция идёт со времен до катастрофы, не прерываясь.
Для успешных занятий демонологией требуется редкое сочетание сверхустойчивой психики, характеристик организма и черт характера. А Народ малочисленнен, среди своих никого подходящего Бабай не нашел, к сожалению.
— Твои предшественники трижды брали в ученики людей. Два раза учеба закончилось созданием сект с последующей зачисткой.
— Не придётся, — пообещал Вова.
Подумав ещё, я мысленно вздохнул и смирился. Как ни крути, а свой спец по этой дряни необходим, не столько для того, чтобы использовать самому, сколько для того, чтобы не давать использовать против нас. Любителей хватает… Радует, что мрут часто.
Дворец у меня трехэтажный. Первый этаж и подземелье отданы под общественные нужды: в правом крыле большой зал для совещаний и торжественных трапез, в левом ещё несколько защищённых от прослушивания комнат, в подвалах хранится всякая полезная ерунда, которую вроде и в обычном месте не оставишь, и отдавать кому-то не хочется. Например, золотой самородок весом в триста кило в бронированном хранилище лежит. Передавать его казне неохота, потому что расплавят, городскому музею тоже нельзя — либо потеряют, либо сломают.