Отец невесты
Шрифт:
Расс знал, что беда всегда приходит без предупреждения.
– Тебе не за что извиняться, Джон. За последний год мне не раз приходилось менять планы в последнюю минуту из-за неожиданных происшествий в студенческом общежитии. Есть профессии, с которыми никогда не знаешь, что ждет тебя в следующую минуту, твоя работа относится к таким. Я жалею только о том, что нам так и не удастся поговорить.
– Можно перенести встречу, только и всего, – предложил Джон. – А сегодня поезжайте в «Ритц» вдвоем.
Синтия встрепенулась.
–
– Но столик уже заказан, – принялся настаивать священник. – А менеджер – мой должник. Я предупредил его, и он ждет вас.
Расс чувствовал себя так же неловко, как и Синтия.
– Почему бы нам просто не перенести ужин на другой день? Завтра вечером ты свободен, Джон?
Священник покачал головой.
– Увы! А в четверг вечером состоится репетиция свадебной церемонии, а затем – ужин в ресторане Гранателли. – Он обратился к Синтии: – Да и вам, наверное, не захочется уходить из дома накануне свадьбы.
– Я просто не смогу, – виновато призналась она. – У нас в гостях будет Энни Д'Анджело и еще Бог весть сколько подружек невесты. Возможно, Дайана начнет нервничать. Я должна быть рядом – на случай, если ей понадобится моя помощь.
– Значит, вам надо побывать в «Ритце» сегодня, – подытожил отец Джон, – а потом рассказать мне, как прошел вечер. – Он повернулся к Рассу: – Мы сможем поговорить за ужином после репетиции?
– Разумеется.
– По-моему, нам все-таки не стоит ужинать без вас, отец Джон, – заметила Синтия. При мысли о том, что ей придется провести весь вечер вдвоем с Рассом, у Синтии екнуло сердце. – Что толку выигрывать пари, если нельзя получить выигрыш?
– Я получу его, – заверил ее Джон.
– Выигранное пари принесет пользу не вам, а нам.
– Я – священник. Поужинав в «Ритце», я нарушил бы обет. И кроме того, – добавил он с лукавой улыбкой, – я выиграл пари только благодаря победе любимой команды. В следующий раз я снова поставлю на «Кардиналов» – они наверняка победят. – Отец Джон обнял Синтию и Расса за плечи и повел их к машине. – Сегодня мне предстоит трудный вечер. Мне будет приятно вспоминать о том, что вы ужинаете в «Ритце». Неужели вы откажете мне в таком удовольствии?
– Это шантаж, – дружески упрекнула священника Синтия.
Расс добродушно добавил:
– Я рад, что под твоей сутаной по-прежнему бьется сердце Джекки Флинна.
Лукаво усмехаясь, Джон убрал руки с плеч друзей, чтобы открыть дверцу машины перед Синтией.
– Господь понимает, что даже самые набожные из людей – отнюдь не святые.
Синтия устроилась на пассажирском сиденье.
– Боюсь, без вас ужин пройдет невесело.
Джон захлопнул дверцу и склонился к открытому окну.
– Все зависит только от вас. Помню, когда-то вам было достаточно только общества друг друга.
– Эти времена давно в прошлом, – с оттенком грусти отозвалась Синтия и прежде, чем священник успел ответить, накрыла ладонью его руку. – Сегодня мы будем вспоминать
– Я тоже надеюсь, – кивнул он и повернулся к Рассу. – Значит, до четверга?
– Договорились. – Расс завел машину и тронулся с места. Лишь проехав целый квартал, он понял, что задумал его бывший товарищ по футбольной команде. Перепасовав Рассу мяч, Джекки Флинн явно надеялся на гол. Он не учел только одного: Расс давно потерял форму, а ставки в этой игре были чересчур высоки.
В молчании спутники проехали еще один квартал. К этому времени желание узнать, о чем думает Синтия, окончательно измучило Расса. Наконец он решился заговорить:
– Досадно… Мне не терпелось поболтать с Джоном. Хотел бы я знать, с кем случилось несчастье?
Мысли Синтии были полностью поглощены сидящим рядом с ней мужчиной и предстоящим вечером в его компании. Услышав слова Расса, она почувствовала укол совести. Неизвестный ей несчастный человек боролся со смертью, пока она обсуждала все «за» и «против», не зная, стоит ли появляться в новом сент-луисском «Ритц-Карлтоне» под руку с бывшим мужем. Отвернувшись к окну, чтобы избавиться от беспокойного ощущения присутствия Расса, она пожала плечами.
– Отец Джон сказал, что все обойдется. Я всегда опасалась несчастного случая с Дайаной. – Она задумалась. – Впрочем, я боялась не только несчастных случаев. – Снова поразмыслив, она наконец призналась: – Я просто боялась за нее. И до сих пор боюсь. Знаю, ей уже двадцать пять лет, она вполне самостоятельная женщина, но стоит мне подумать о том, сколько опасностей грозит ей в Нью-Йорке, и мне кажется, что я сойду с ума от страха. Хорошо, что теперь с ней рядом будет Ник.
– Не говори об этом Дайане. Она ответит, что вполне способна самостоятельно позаботиться о себе.
– И все-таки я боюсь за нее – не постоянно, нет, а только когда задумываюсь об этом.
Расс собирался ответить, что такова участь всех матерей, но взглянул на Синтию и промолчал. Она умышленно не поворачивалась к нему лицом, но ее профиль на фоне окна был так прелестен, что заготовленные слова вылетели из головы Расса. Еще долгое время после того, как он перевел взгляд на дорогу, Расс видел перед глазами профиль Синтии, и им постепенно овладевало смущение. Он с нетерпением ждал этого вечера, а сейчас ожидание стало невыносимым.
– Син, если тебе не хочется ужинать… я хотел сказать, если мое присутствие вызывает у тебя неловкость, я могу отвезти тебя домой.
Она опустила глаза. Неловкость? Нет, чувство, которое она испытывала, называлось иначе. Однако Синтия нисколько не сомневалась, что вскоре ее смущение в присутствии Расса исчезнет без следа. С ним она всегда чувствовала себя легко и спокойно. Когда они познакомились, Синтии хотелось до мелочей знать жизнь Расса, быть посвященной во все подробности его дел в школе и дома. Теперь, двадцать пять лет спустя, у нее возникло то же самое желание.