Отец по ошибке
Шрифт:
— Максим? Что-то случилось? — с волнением во взгляде смотрит на меня Вика.
— Да. Что мне нужно сделать, чтобы забрать ребенка? — спрашиваю я, пока не передумал, и уже через два часа сижу в кабинете заведующей роддома.
— Значит, так, — строго произносит она, поглядывая на меня из-под полуопущенных очков. — Насколько я понимаю, Максим, вы с Антоновой не состоите в официальном браке, поэтому по закону я вам не могу отдать ребенка.
— Да, я в курсе, — поджимаю губы и очень надеюсь на то, что несколько зеленых купюр смогут ускорить этот процесс. Вика
— Да и вообще, определились бы вы уже, а то один день вы отец, второй сосед, третий таксист, а потом снова отец, — недовольно ворчит Евгения Александровна.
— Так можно как-то обойти этот закон? — осторожно спрашиваю я.
— Да, согласно законодательству, если родители не состоят в браке и в это же время мать ребенка недееспособна, то, собрав кое-какие документы, вы сможете получить мальчика без проблем. Я сейчас вам выпишу справку, вы пойдете завизируете ее еще у лечащего врача Ирины, а потом с ней и перечнем документов, который я вам напишу, в детское отделение. Я предупрежу там девочек. Со всеми бумажками, которые вам выдадут, в течение месяца нужно обратиться в Центр предоставления административных услуг по месту вашей прописки и зарегистрировать ребенка, получив свидетельство о рождении.
— Да, конечно, — произношу слегка охрипшим от волнения голосом, желая как можно скорее пройти всю эту процедуру, а еще про себя радуюсь, что Евгения Александровна сама решила пойти мне навстречу.
— Вот ручка, лист бумаги, пишите заявление.
— Какое заявление? — удивленно вскидываю бровь.
— Что вы, такой-то, такой являетесь гражданским мужем Антоновой и признаете свое отцовство. А мне дайте, пожалуйста, ваши документы, удостоверяющие личность, для того чтобы я выписала вам справку.
— Конечно, минуту. — Я достаю паспорт из внутреннего кармана куртки и протягиваю заведующей. Беру ручку, подтягиваю ближе листок и пишу первое слово. Вывожу его медленно и проклинаю себя за чертово благородство и жалость к незнакомке. Мне это все еще аукнется, вот прямо чувствую, что ничем хорошим это не закончится, но тем не менее из-под моей руки уже вырисовываются строчки, где я признаюсь в том, что у меня есть сын.
Все ещё не поздно отказаться от этого сумасшествия, бросить на стол ручку, подняться и уйти, не объясняясь, но вместо этого я, буква за буквой, сам себе выношу приговор.
— Так, не поняла. — Я поднимаю голову и встречаюсь с взглядом Евгении Александровны. Нахмуренным и подозрительным. Она держит в руках мой развернутый паспорт. Смотрит то на меня, то на документ, и я не сразу понимаю, в чем причина такой резкой перемены в ее поведении. Вся ее доброжелательность вмиг испаряется.
— Здесь указано, что вы Дмитриев Максим Сергеевич. — В этот момент у меня звонит телефон и я резко сбрасываю вызов.
— Что? Что-то не так? — суетясь и ерзая на стуле, спрашиваю я.
— Да, молодой человек, все не так. — Она резко захлопывает паспорт и пододвигает его в мою сторону.
И снова звонок
— По данным из карты Антоновой отца ребенка зовут Черненко Максим Евгеньевич.
— Наверное, это ошибка, — нервно усмехаюсь я, понимая, что спалился на такой ерунде.
— Ошиблись так, что только имя правильное осталось?
Я резко выдыхаю через нос. Упрямо смотрю на женщину, а в голове крутится множество вариантов выхода из ситуации.
— Послушайте, я отец ребёнка и хотел бы забрать его на то время, пока Ира в больнице. Сколько нужно для быстрого решения этого вопроса? — Иду ва-банк.
— Сделаете тест на отцовство, тогда поговорим с вами, молодой человек.
— Что?
— Простите, но я не собираюсь нарушать законодательство. Если отец ребёнка не установлен с помощью подтверждения родственников, круга лиц общения роженицы, общих счетов за квартиру либо билетов на ваши имена, то ребёнка вам могут отдать в случае лабораторного подтверждения отцовства. Я выпишу вам направление, а до этого момента ребенок и дальше будет оставаться в детском отделении больницы.
— Вы сейчас шутите? — начинаю заводиться я. — Несколько дней назад вы лично пытались вручить мне этого ребёнка, чтобы избавиться от своей ошибки, а сейчас, когда я решил забрать его, требуете какой-то тест на отцовство?
— Держите эмоции при себе, Максим, — осаждает меня заведующая роддомом. — В прошлый раз я бы тоже попросила у вас документы, прежде чем выпустить из этого кабинета с мальчиком на руках, не сомневайтесь. Это во-первых. А во-вторых — не понимаю, о какой ошибке идёт речь. Антонову привезли, когда делать кесарево было уже поздно, вы сами дотянули до этого. Скорее всего, Ирина не придала значения тому, что у неё начались схватки, поэтому время было потеряно.
— Бред, — зло выплевываю я. — И вы прекрасно это знаете. Хотите, чтобы с моей легкой руки вас затаскали по всем инстанциям с проверками?
— Хочу, чтобы вы успокоились и сделали тест на отцовство, — обманчиво доброжелательно усмехается она. — Если вы говорите правду и это ваш сын, то зачем так нервничать? До этого вы даже приплатили, чтобы мы подольше подержали его здесь, так что еще несколько дней, думаю, потерпите.
— Хорошо, — сквозь зубы цежу я. — Давайте своё направление, я все сделаю в частной клинике, так быстрее.
Я вспоминаю, что жена моего одногруппника заведует одной из лабораторий в городе. Возможно, они окажут мне небольшую услугу, выдав на руки «правильные» результаты теста. Либо же вот это все знак того, что мне не стоит связывать себя с ребёнком?
— Нет, вы сдадите тест на территории областной больницы, у нас здесь все есть. Я выпишу точно такое же направление для ребёнка, медсестра сама возьмёт у него мазок.
Проклятье.
Я стараюсь держать лицо, не выражая разочарования, но мысленно уже проиграл бой. Мы смотрим друг на друга, не отрывая раздраженных взглядов, я собираюсь сказать ей много резких слов, но наше противостояние прерывает звонок телефона.