Отец по ошибке
Шрифт:
— Все хорошо. Тимур сейчас отдельно от меня, как только его принесут, обязательно сделаю много фотографий. Я только пришла в себя от этого всего. А ты как?
Мы разговариваем с мамой около часа, хотя как разговариваем — скорее плачем в трубку, а между этим успеваем вставить несколько слов. Я прощаюсь с мамой, смотрю на время и, убедившись в том, что еще не поздно, набираю бабушке. Вновь слезы радости, поздравления и фраза, которая заставляет меня замереть от растерянности.
— А мужик-то у тебя хороший такой, видный! Только бороду бы ему сбрить, а то на бандита похож.
— Это ты о ком?
— Как о ком? О женихе
— Максим приезжал к нам? — спрашиваю с недоумением. Судя по описанию, это мой новый знакомый. Вот только что он делал у меня дома и как узнал, куда ехать? Почему женихом представился? Столько вопросов насчет этого мужчины — и ни одного ответа.
— Да. А кто ж ещё?
Дальше разговор с бабушкой не клеится, так как я все время думаю совершенно о другом. Потом долго лежу с телефоном в руках и пялюсь на номер в телефонной книжке. Дмитриев Максим. Написать или нет? Переворачиваюсь на бок, прикусываю губу, веду себя словно маленькая нерешительная девочка, а потом, пока не передумала, все же решаюсь.
«Ты ездил к моей бабушке? Зачем?»
Я задерживаю дыхание в ожидании ответа. А вдруг он и в самом деле какой-то маньяк? Собирает информацию о моей семье, втирается в доверие. Но что ему тогда надо?
Ответ приходит мгновенно.
«Ты была в реанимации. Ребёнка некому было забрать. Искал варианты. Я ничего ей не говорил о твоём состоянии, не беспокойся на этот счёт».
Его слова меня удивляют. Это похоже на проявление заботы, и мне даже становится неудобно за то, что ему пришлось беспокоиться обо мне. А потом я вспоминаю, что сделала с его кабинетом. Хоть все ещё не до конца осознаю, что квартира не моего Максима, но чувство стыда уже начинает проклёвываться и неприятно щекотать душу. Чувствую себя глупо. Меня бросает в жар оттого, что я хорошо так похозяйничала в чужом доме, это уже не говоря о том, что жила там почти полгода.
«Прости, пожалуйста, за детскую. Я обещаю все компенсировать! Только не выбрасывай пока что мебель, я заберу все».
Прячу телефон под подушку, боясь того, что придёт в ответ. Слышу звук сообщения, но добрых полчаса не нахожу в себе смелости, чтобы прочитать его.
Ох, как же неудобно все-таки подучилось!
Не выдерживаю. В темноте снимаю с телефона блокировку и щурюсь от яркого света.
«Забей».
Я улыбаюсь. И в самом деле странный мужчина. Другой бы на его месте устроил скандал, наверняка попытался бы стрясти с меня денег на ремонт, а этот ведёт себя так, словно ему ни до чего нет дела. Правда, в первую нашу встречу он выглядел злым из-за моего присутствия в его доме, и я его прекрасно понимаю.
На третий день после того, как я очнулась, меня переводят из реанимации в обычную палату, но увидеться с сыном так и не разрешают. Я извожусь от нетерпения, один раз даже срываюсь на лечащем враче, выпрашивая хотя бы несколько минут рядом со своим ребенком, но в ответ лишь слышу сухой отказ. Это так невыносимо, когда ты не можешь хоть одним глазком взглянуть на него, он ведь так близко! Всего-то в соседнем корпусе от моего. Поэтому я вру. Знаю, что не стоит шутить
На пятый день за окном начинается метель. Снег сыпет так, что на улице абсолютно ничего не видно, кроме белой пелены. Я плачу. Именно сегодня мне должны были позволить увидеться с ребёнком, а из-за погодных условий из здания не выйти.
Я лежу в палате одна. Уж не знаю, это мне так повезло или Дмитриев постарался, но здесь есть даже маленький санузел. Я кажусь себе жалкой. Совсем расклеилась. За это время меня навестила только Вика. Скорее всего, она знает о том, какая я дурочка и как влипла с Максимом, поэтому мне стыдно смотреть ей в глаза. Я ведь столько рассказывала о нем, и она считала, что это о ее соседе. Получилось… неприятно. Вика сначала была неразговорчива, между нами двумя повисло напряжение, мы избегали отстрой темы, и мне стало жаль, что на этом, скорее всего, наша дружба закончится. Она и в самом деле прекрасный человек, и я невероятно благодарна ей за готовность взять на себя ответственность за моего ребёнка.
На часах полночь, а я все не сплю. Смотрю в потолок и размышляю о будущем. Строю планы. Хорошо, что у меня есть сбережения и их будет достаточно на первое время. Жаль, что нельзя заниматься работой прямо дома, я читала, что у младенцев может быть аллергия на цветочную пыльцу, поэтому из вариантов только няня либо мама. Работать мне придётся в любом случае.
Мои мысли прерывает вибрация мобильного телефона. Я тянусь за ним и замираю, когда замечаю сообщение от Дмитриева.
«Как самочувствие?»
Глава 14
Ирина
В первое мгновение, до того как я разобрала имя отправителя сообщения, мои глаза расширяются от удивления, а сердце радостно трепещет в груди. Яркий свет, исходящий от экрана телефона, слепит глаза в темноте, и я не сразу замечаю фамилию рядом с абонентом «Максим». Сначала думаю, что это мой парень, задерживаю дыхание, чувствую, как по коже проходят мурашки, эндорфины наполняют организм, блокируя физическую и душевную боль, а потом привыкаю к свету, приглядываюсь и вдруг понимаю, что это Дмитриев. Меня затапливает разочарование, ощущение, словно на голову вылили ведро ледяной воды.
Мои пальцы крепко впиваются в телефон, я прижимаю его к груди и прикрываю глаза. Обещала ведь себе больше не вестись на призрачные надежды, но каждый раз, когда слышу звук входящего сообщения, сердце сжимается внутри и шепчет: «Это может быть он».
Несколько минут спустя я все же открываю мессенджер и долго пялюсь в два таких простых, но важных для меня слова. Представляю, что бы ответила, если бы это был мой Максим, потом выбрасываю из головы глупые мысли и решаю, что нужно что-то написать. Хотя бы из чувства уважения и благодарности, ведь, если бы не незнакомец, возможно, все закончилось бы не так радостно. Теперь уже и то, что я до сих пор ни разу не видела сына, кажется мне не таким страшным, как если бы все закончилось моей смертью и я никогда не смогла бы познакомиться с ним, оставила бы его сиротой.