Отечества крылатые сыны
Шрифт:
Мы увидели, как на земле кратковременно включались огни ночного старта, заметили несколько бомбардировщиков, выруливающих к месту взлета. Миганием бортовых огней они просили разрешения подняться в воздух.
Прицелившись, я сбросил пятисоткилограммовую фугаску, а через несколько секунд - все осветительные бомбы. Стало светло, как днем. «Пятисотка» прямым попаданием разбила бомбардировщик врага. Он взорвался и запылал. Столь же удачно обрушил груз на врага и штурман экипажа Борисова - Василий Сенько. Освещенность усилилась, и как раз в это время над целью появились наши бомбардировщики.
Удар получился внезапным и точным.
Командир дивизии полковник Бровко, руководивший этой операцией, высоко оценил действия экипажей. Радостными мы возвращались на свою базу.
Вскоре авиаразведка установила, что в результате налета на аэродром было уничтожено и повреждено свыше трех десятков фашистских самолетов, выведена из строя взлетно-посадочная полоса.
За успешный поиск и освещение цели нашему экипажу и экипажу Владимира Борисова командир дивизии объявил благодарность.
На днях наш экипаж совершил 250-й боевой вылет. Этот своеобразный юбилей отметили торжественно. После посадки командование полка поздравило нас, пожелало новых успехов. Сколько за это время было переживаний, сколько встреч с врагом, с опасностью, со смертью! Сколько удач!
Да, сложный это процесс - процесс мужания, закалки, приобретения опыта. Вначале кажется, что любая задача тебе нипочем, а потом, окунувшись в горнило борьбы, убеждаешься, что одного порыва, одного желания мало. Нужны еще умение, мастерство, упорство и много других человеческих качеств, качеств бойца…
* * *
Никогда не забыть боевые вылеты на вражеские объекты в порту Таллинн. Было это в ночь на 9 марта. Стояла ясная холодная погода. От аэродрома взлета до самого Таллинна ни облачка. Набираем высоту. Видимость прекрасная. «Сто на сто», говорят в этих случаях авиаторы. Прошли линию фронта, Чудское озеро. Под нами земля оккупированной Эстонии. Справа виден Финский залив. [204]
Стрелка высотомера на отметке 4000. Готовимся к удару по кораблям и войскам, сосредоточенным в порту.
Но что это? Вижу впереди на нашей высоте - трассы снарядов, пламя, которое вначале движется по горизонту, а затем стремительно несется вниз. Не успели мы сообразить, что произошло (видимо, ночным истребителем сбит наш Ил-4), как стрелок-радист Коля Кутах доложил, что видит такую же трассу сзади, а потом мы заметили сбитый самолет и правее.
Усилили наблюдение. И только теперь обнаружили, что моторы своими выхлопами горячего воздуха оставляют за собой длинные инверсионные следы, которые хорошо видны в ночном лунном небе. Сомнений не было: враг умело пользуется этими следами для поиска и атаки наших самолетов.
– Вася! Надо поскорее изменить высоту, чтобы попасть в другие атмосферные условия. Снижайся, внизу потеплее, - предлагаю командиру.
– Добро, - соглашается Алин и резко отдает штурвал от себя.
Бомбардировщик стремительно пошел вниз. Высота заметно падала: 3500, 3000, 2500 метров.
– За нашим самолетом инверсионного следа уже нет, - доложил радист.
Мы
Для нашего полка это был, пожалуй, первый за годы войны случай, когда враг использовал инверсионный след. Конечно, главное средство поиска самолетов - радиолокация. Но, видимо, случайно, а может, и нет, фашистские стервятники додумались до этого приема, простого и надежного. А мы об этом и не подумали. Как справедливы слова: [205] «Век живи, век учись». И вот сегодня еще одна наука, она досталась такой дорогой ценой. Надо всегда быть внимательным, думать, «соображать», чему постоянно учит наш «батя».
Приближаемся к Таллинну. Выходим на порт с юга. Гитлеровцы включили несколько десятков прожекторов. Но их лучи в лунном небе малоэффективны. А почему не стреляют зенитки? Наверное, в воздухе их истребители. Главную ставку немцы делают на них. Заходим на цель почти без помех, она видна отлично. На порт посыпались сотни бомб. Сбрасываю груз и я. Врагу нанесен огромный урон.
Летим к своему аэродрому. Горечь утрат угнетает нас. Кто атакован врагом? Кого недосчитаемся мы сегодня?
После посадки узнаем печальную весть. С этого вылета только из нашей дивизии не вернулось три экипажа. В их числе - экипаж 10-го гвардейского полка, которым командовал скромный и отважный летчик, бывший пилот гражданского воздушного флота, капитан И. М. Дудник. С ним погибли штурман первого класса капитан Л. А. Троилов и замечательный стрелок-радист В. П. Кашин.
В беседе с летным составом полковник Бровко пытался выяснить причину неудач. Мы с Алиным доложили о наших наблюдениях и о том, что по своей инициативе изменили высоту полета, ушли из опасной зоны.
– Поступили вы правильно, что снизились и ушли от атак истребителей. Но над целью вы могли попасть под свои же бомбы, - сказал командир дивизии и, немного помолчав, добавил: - Теперь мы узнали о новом приеме врага и в повторном полете будем бомбить с высоты две тысячи метров. [206]
И вот мы снова приближаемся к Таллинну. Теперь вражеским истребителям было значительно труднее найти нас. В повторном налете потерь не было. Только самолет лейтенанта Ильи Мусатова атаковали истребители. На боевом курсе он попал в лучи прожекторов. Штурман Артем Торопов сбросил бомбы на корабли, стоявшие на рейде. В это время Ме-110 и открыл огонь по освещенному Илу. Самолет сразу же загорелся, начал падать. Кабины наполнились гарью. Из правого мотора потекло масло. Навстречу стремительно неслось море. Мусатов изо всех сил старался остановить надеине самолета. Только на высоте 500 метров уменьшением оборотов внутреннего мотора удалось выравнять самолет. Все это происходило над морем и горящим портом. Мимо летели бомбы товарищей. Авиаторы были ранены, чувствовали нестерпимую боль…
Исключительно тяжелым был обратный полет. В районе Тарту самолет неожиданно выскочил на немецкий аэродром. Штурман Торопов увидел, как голубоватый луч прожектора, скользнув по снегу, осветил посадочную полосу. Как раз садился «мессершмитт». «Может быть, именно этот и атаковал нас?» - мелькнула мысль у штурмана. Торопов прицелился, нажал на гашетку и длинной очередью поджег немецкий истребитель. А тяжело раненный стрелок-радист Малик Чариев, превозмогая неимоверную боль, поливал огнем своего пулемета самолеты, находившиеся на стоянках.