Отель «Белый носорог»
Шрифт:
— Кое-кто пытался преподнести мне урок.
— Получилось? — Эрнст подцепил кусочек мяса с его тарелки.
— Не думаю.
В голове у Энтона пронеслось воспоминание: братья Рейли, их мерзкие рожи. Сейчас они уже далеко. Он закончил есть и подвинул то, что осталось, своему спутнику. А сам направился в магазин посмотреть ножи. Хотелось бы такой, чтобы по размерам подошел к ножнам. Ему приглянулась пара острых ножей из Золингена. Он поднес их ближе к свету и, сняв перевязь, подержал каждый в правой руке.
— Попадешь в баобаб, мой мальчик, заплачу за твой завтрак, — предложил Эрнст, остановившись в дверях и вытирая рот широкой ладонью.
— Куда попаду?
—
— Я имею в виду: в какую часть баобаба, мистер фон Деккен?
Эрнст опешил. Энтон метнул нож. Тот дважды перевернулся в полете и вонзился в дальнюю тонкую ветку.
— Одно слово — англичанин! Чуть-чуть не промахнулся.
Второй нож уже взвился в воздух. И воткнулся в дюйме от первого.
— Естественно — с прекрасной немецкой сталью! — проворчал Эрнст. — Ладно, ты заработал завтрак.
На рукаве рубашки, просочившись сквозь бинты, выступила кровь. Энтон вернулся в магазин и купил первый нож. Немец заплатил по счету, и они поехали дальше на север, в Моши.
Глава 10
От лучей восходящего солнца даже пыль на оконном стекле засверкала искрами. Гвенн рано проснулась. Она слышала, как кочегары загружают в топку дрова, поддавая пару для поездки протяженностью в день до Цаво, Киу и Найроби. Грязные, с затекшими руками и ногами, пассажиры вышли из вагонов. По традиции мужчины отошли налево, а женщины — направо. Официанты Назарета разносили горячую воду для бритья в жестяных тазиках. Мужчины устроились в кустах с опасными бритвами. В расчете на обещанный завтрак в Цаво путешественники ограничились крепким чаем со сгущенным молоком и вернулись в вагоны, втискиваясь между сонными ребятишками.
Гвенн наблюдала за тем, как красная пыль серела в утренних лучах; стали чаще попадаться безлистые чахлые деревья, подлески с переплетенными ветвями и колючие кусты со смешным названием «подожди немного». Посмотрев поверх головы Анны влево, она различила вдали, на границе с Германской Восточной Африкой, окутанную облаками горную вершину — скорее всего, Килиманджаро. Мелькнула непрошеная мысль: где-то сейчас Энтон Райдер? Хорошо бы, ему удалось сойти на берег в Дар-эс-Саламе. Гвенн поняла: все это время, не отдавая себе в этом отчета, она думала о нем. А как же Алан?
Преодолев расстояние в тридцать миль, поезд подошел к реке Цаво; ее бурные воды были окаймлены высокими мимозами. Они сделали остановку на окраине маленького городка ради полноценного английского завтрака: теплый хлеб, яйца и свежая колбаса. Пока паровоз пополнял запасы дров, Гвенн наблюдала за тем, как Анна и другие дети бросают в реку камешки.
— Раньше на этом отрезке железной дороги было гораздо интереснее, — посетовал Тони Бевис, когда поезд отошел на пару миль от Цаво и за окнами показались развалины бывшего лагеря железнодорожных рабочих. — Нет ли у кого-нибудь печенья?
Уж не собирается ли он поведать еще одну душераздирающую историю, подумала Гвенн. Точно школьник, старающийся произвести впечатление на товарищей рассказами о привидениях.
— Двадцать лет назад, — начал Бевис, лениво жуя печенье, — львы Цаво пристрастились к мясу индийских кули. Наконец две тысячи этих страдальцев укрылись за баррикадами из листов жести, стройматериалов, веток с колючими шипами. Не соглашались выходить на работу, пока не застрелят двоих людоедов. По вечерам развлекались с девчонками из племени лумбва и гибкими арабскими мальчиками с побережья. Бедные кули спали по очереди: либо на деревьях, как голуби, либо в ямах, вырытых под палатками.
— Интересно, почему львы так полюбили бедных кули? — Анна подвинулась к Гвенн поближе. — Разве им не хватало животных?
Бевис посмотрел на девочку и ничего не ответил.
Проехав еще сорок миль, поезд начал карабкаться на возвышенность между Чиулу-хиллс и плато Ятта. Растительность здесь выглядела более свежей и зеленой. Мучимый жаждой «болдуин» затормозил подле заправочной цистерны. Однако она оказалась пуста. Кочегары решили проверить трубу, соединявшую резервуар с отдаленным источником воды. Случалось, трубу повреждали звери. Пассажиры неохотно вышли из вагонов, потягиваясь и ворча из-за опоздания. Взяв в свою компанию Мальву, Анна, Саманта и другие дети последовали за кочегарами. Немного не доходя до поросшей густым кустарником донги [4] , рабочие остановились заделать пробоину.
4
Донга — южно-африканское название образованного водой ущелья или небольшого глубокого оврага (прим. переводчика).
Анна взбежала на бугор над ущельем и, обернувшись, обеими руками помахала Гвенн и матери.
— Я нашла воду!
Скользя и шаркая туфлями по пыльному склону, девочка спустилась к источнику и встала на колени перед кустом, чтобы рассмотреть черепаху. Клетчатая юбка покрылась пылью. Девочка протянула руку и погладила твердый панцирь.
Прямо над черепахой, расправив разноцветные крылья, на ветке отдыхала большая бабочка. Анна залюбовалась толстым брюшком и легкими антеннообразными усиками. И вдруг увидела на той же ветке грациозную серую ящерицу. Над рыльцем торчал маленький рог; еще два росли под глазами. Хамелеон — догадалась Анна. Ящерица обхватила ветку длинными когтистыми лапами; голова и туловище медленно подвигались к бабочке.
Прежде чем Анна успела спугнуть и таким образом спасти несчастное насекомое, ящерица молниеносным движением выбросила вперед длинный язык и схватила бабочку за крылышко. Та неистово хлопала свободным крылышком, а хамелеон тащил ее в рот. Секунда — и хищник заглотил крылышко бабочки и потянулся к грудке. На мгновение обе замерли.
Завороженная Анна наблюдала, как с другой стороны ветки к бабочке подкрадывалась другая, более крупная ящерица. Мгновение — и в ее алчном рту исчезло второе крылышко. Между хищными челюстями хамелеонов осталось лишь тельце бабочки; оно судорожно дергалось все время, пока ящерицы боролись за добычу. Более крупная отдернула голову назад и вырвала бабочку. Первая ящерица моргнула и замерла на ветке с испачканными пыльцой губами. И только теперь Анна почуяла тошнотворный запах. Она подняла голову и всмотрелась в покрытые шипами ветви акации.
Ее взгляд уперся в янтарные глаза льва. Зверь поднялся на длинных лапах. Прямой, как железный прут, хвост задрался кверху. Девочка издала душераздирающий вопль и замахала ручонками.
Еще затемно Энтона разбудил веселый дуэт тропических сов. Ему захотелось взглянуть на них, и он, дрожа от предрассветной прохлады, голым выбрался из койки и распахнул дверь своего маленького флигеля. Небо начало светлеть. Как-то вдруг, в одно мгновение, на западе заискрилась блестящая серебряная полоска. Энтон впервые в жизни увидел заснеженную вершину Килиманджаро. Постепенно рассвет выявил подножие горы на необъятной равнине.