Отель «Белый носорог»
Шрифт:
Гвенн сорвала с него облепленное насекомыми одеяло. Муравьи полезли ей на руки. Велли продолжал надрываться. Его белый пухлый животик потемнел от муравьев. Они проваливались в ямку пупка и вновь вылезали на поверхность. На ножках и шее ребенка пролегли широкие темные полосы — шеренги муравьев. Отдельные экземпляры забрались ему в нос и рот. Мальчик отчаянно чесался и царапался.
Гвенн схватила сына в охапку и по ковру из муравьев бросилась наружу, зовя на помощь Мальву с Артуром. Те сами только что проснулись и вместе с хозяйкой устремились к реке.
— Мэм-саиб, это муравьи-солдаты! — объяснил Мальва и побежал за керосином. Вернувшись с канистрой, он натер ребенка. Тогда только муравьи оставили мальчика в покое. Их унесла река. Гвенн еще раз искупала Велли у бережка. Он дрожал и лягался.
Мимо них по мосту шествовало муравьиное воинство; некоторые падали в воду. Они заполонили весь остров. Гвенн стояла по щиколотку в воде, прижав к себе малыша. Она велела Мальве развести костер и разбросать угли. За спиной, как будто их режут, квохтали леггорнские куры.
Даже для наших животных, подумала Гвенн, Африка стала злой мачехой. Она села у огня — дала Велли просохнуть. Эта земля не признает их своими хозяевами. Любая вывезенная из дома живность встречала здесь все новых и новых врагов. Блохи. Саранча. Гиены, отгрызавшие у коров вымя. А теперь еще Фонсека и Рейли нацелились на ее коттедж. Как любовно Алан отмечал речными камешками углы их будущего жилища, как корпел над чертежом дома с каменным крылом! Гвенн стоило огромных усилий не разрыдаться.
Но Веллингтон — уже часть этого странного мира. У Гвенн почему-то было такое чувство, будто его поздно увозить в Уэльс.
Однажды в детстве она сидела возле подъемника, ожидая, когда стальные тросы вынесут на поверхность отца. Клеть мучительно медленно карабкалась наверх по стволу шахты — и наконец поднялась. Двое мужчин, похожих на чертей из-за угольной пыли, открыли решетчатую дверь. Гвенн ждала, что сейчас выйдет ее отец с напарниками — в касках с прикрепленными к козырьку фонариками и с пустыми ведерками, в которых они брали с собой в шахту еду.
Однако груз оказался иным. Это был шахтерский пони. Он лежал на боку — мертвый. Его поспешили доставить на поверхность, пока трупный запах не отравил воздух. Передние ноги были раздроблены, лошадь была черна, как смертный грех. Только свежие раны оказались относительно чистыми. Наконец-то глаза пони вновь обратились к свету!
Гвенн знала: под землей работают сотни лошадей, для них там построена специальная конюшня. Раз в году лошадь поднимали на поверхность — подкрепиться сочной летней травой на горном склоне. Ее купали, но природный цвет было невозможно восстановить. Однажды вечером Гвенн видела таких лошадей пасущимися на холме. Табун прокопченных кастратов жался к краю долины. Лошади имели такой же загнанный вид, как и шахтеры. Сопротивлялись ли они, когда приходило время возвращаться в шахту?
Гвенн поймала на себе сочувственный взгляд Мальвы.
— Сколько обычно длится муравьиное
— Если это одно войско, Гвенн-саиб, то один-два дня. А если придут новые полчища, то четыре-пять. Однажды, при жизни моей бабушки, после большого лесного пожара, муравьи-солдаты маршировали по деревне целых семь дней. Обычно они совершают переходы перед дождями.
Мальва вытащил из огня еще пару головешек и рассыпал угли по кругу, защищая горстку людей от муравьев. Гвенн заметила: насекомые двигались узкими колоннами. Живая лента шириной в фут текла по прямой, через дом, оказавшийся у них на пути. При необходимости они просачивались сквозь щели в стенах или под стенами. А преодолев препятствие, воссоединялись и по-прежнему неудержимо двигались на восток, туда, где их приветствовали первые лучи восходящего солнца.
— Мальва, одолжи мне, пожалуйста, твои ботинки.
Она передала Велли Артуру и, надев грубые мужские ботинки с многочисленными латками, побрызгала на них керосином. Вбежала в дом. Кругом копошились муравьи. Кровать кишела насекомыми. Муравьи сыпались ей в волосы. Гвенн схватила свои туфли, ружье и кое-какую одежду для Велли. Собралась было искать журнал Алана, но вспомнила, как Рейли, издеваясь, сунул его в карман и посулил, что будет спать в ее постели. Она гневно сжала кулаки.
Отдав вещи Мальве, Гвенн облила керосином собственные туфли и побежала в яблоневый сад позади бунгало.
Там, за проволочной оградой, сеянцы Энтона стояли целые и невредимые. Зато от трех леггорнов остались только перья, клювы и когти. Уцелели лишь Адам и одна курица. Петух забрался в дальний угол курятника, под проволочную крышу, и запутался в проволоке — это-то его и спасло. Он всю ночь провел в подвешенном состоянии. А последняя курица устроилась на ночлег на ветвях тернового куста. Сейчас она методично склевывала муравьев со своих лапок и брюшка.
Гвенн освободила Адама и отнесла обеих птиц к костру. Там она шнурками от ботинок привязала их к походному стулу.
Тем же утром Гвенн перевезла Велли на другой берег. К счастью, винторогие мериносы, за которыми ухаживали кикуйю, остались целыми и невредимыми и еще больше потолстели. Даже зерновые устояли против муравьев, которые все еще маршировали по краю делянки со льном. Карабкаясь по стеблям, некоторые муравьи пожирали желтых гусениц и других, притаившихся под листочками, вредителей. Хоть какая-то польза.
Гвенн взяла пангу и, порубив сухие колючие кусты, выложила из веток что-то вроде моста, ведущего с берега не на другой берег, а в реку. Муравьи-солдаты браво продолжили путь.
Гвенн посмотрела на сына.
Велли сидел с довольным видом на краю одеяла. Потом он переполз на другой край и, низко склонившись над землей, стал изучать кучку рыжих муравьев, а те изучали дырки в земле, из которых время от времени появлялись их черные собратья. Последние вступали с рыжими в схватку, унося добычу в норки. Если несколько рыжих муравьев одолевали одного черного, другие черные устремлялись на подмогу.