Отель 'Империал' - выход из WINDOWS
Шрифт:
Как раз в это время Серафимова пришла в себя и, опершись локтями о кровать, на которой возлежал изуродованный труп, преспокойно встала на ноги.
– - Там под кроватью его ботинки, все в крови, Александр Львович, приобщите к вещдокам.
– - Она сделала вид, что рухнула на пол исключительно ради того, чтобы с этой стороны резко за-глянуть под кровать, вдруг там кто...
– - Так это вы заявили в милицию о том, что вами обнаружена убитая женщина -- финка по национальности?
– - обратилась Серафимова к Эминой и ее мужу.
– - Она у вас -- что?
– -
– - А где участковый, я не могу понять?
– - проворчала Серафимова, начинавшая подозревать неладное, какую-то нестыковку.
– - Сказали, что выезжают, -- ответила Евдокия Григорьевна.
– - Вы их опередили. Я-то сперва растерялась, отсюдова прямо позвонила по ноль-два. А уж потом из своей квартиры набрала Федорову, участковому.
– - Вы что же, его лично знаете?
– - улыбнулся Братченко.
– - Были приводы?
– - Я не знаю -- надо ли на глупые вопросы отвечать, но раз уж вы спросили, так это не меня к нему приводят, а его ко мне -- в три погибели -у него язва, а я настойку одну ему даю: на сто грамм водки корень женьшеня, пленка из грецких орехов и три ложки пива...
– - От такого лекарства и мертвый выздоровеет, -- крякнул Марк Макарович.
Никто уже не слушал разговорчивую старушку. Братченко докладывал по рации в дежурную часть о прибытии по указанному адресу. Устинов внимательно рассматривал сквозь лупу пыль на тумбочке и упаковывал в целлофановые пакеты обувь убитого, его одежду, сложенную на пуфике, нагибался к ковру, подбирал какие-то кусочки земли, срезал вместе с ворсом грязные следы ботинок.
– - А следы, похоже, убийцы. У жертвы ботинки чистые, -- заметил Устинов, -- только кровью запачканные.
Потом Братченко наглухо засел за протоколами.
Серафимова окончательно очухалась и, равнодушно взглянув на труп, пошла по квартире.
– - Евдокия Григорьевна, можно вас? Нам с вами надо бы разобраться.
Они прошли в гостиную. Притормозив в коридоре, Серафимова спросила, кто жил в квартире.
– - Большой человек, Адольф Зиновьевич, -- ответила Эмина.
– - Я сначала к нему идти на работу не хотела. Это кому же в голову могло прийти после такой войны сыночка Адольфом назвать?! Тьфу. Потом присмотрелась -- вроде неплохой человек. Ну, не повезло с именем.
– - А почему вы заявили про убийство финки?
– - Ну, что вы, ей-богу!
– - взвилась старушка.
– - Фамилия это у него такая, понимаете?! Финк!!!
– - Во сколько вы позвонили в милицию?
– - Вот только что, час назад. Как раз фильм кончился.
– - Это какой же, "Санта-Барбара"?
Евдокия Григорьевна все больше поражалась некомпетентности следователей.
– - "Санта-Барбара" начинается в двадцать сорок пять. И по второму каналу. А "Роковое наследство" в четверть седьмого начинается по первой и заканчивается через час тоже по первой да плюс реклама. Стало быть, в двадцать пять минут восьмого. Значит, пошла я к нему в половине восьмого. Ну, и увидала его мертвым. Сердце
– - А вот этого вот Авокадова еще не было?
– - Чечена? Не. Еще не было.
– - Значит, про убийство женщины вы не заявляли?
– - Да что я, похожа на шалунишку?
– - Евдокия Григорьевна от обиды даже руку в бок уткнула и плечиком дернула.
– - Как же вы опознали убитого?
– - спросила она.
– - Ведь он ничком упал, лица не видно.
– - А кому ж еще-то здесь быть? И потом, что же, я его телосложения не знаю?
Нонна Богдановна еще спросила:
– - А больше вы ничего не слышали? Не видели?
– - Да что же, милая, мне целый вечер у двери стоять? Он пришел, когда сериал начался. Я уже приготовилась, легла, чайку себе налила. Он как раз хлопнул дверью, через десять минут позвонил, сказал -- зайдите за получкой. А у меня "Роковое наследство" идет, это -- святое. Вот я и зашла по окончании -- в полвосьмого, -- она горестно вздохнула.
– - Не видать мне теперь заработанного.
– - А дверь квартиры к вашему приходу была открыта? Не помните?
Старушка напряглась, сосредоточилась.
– - Открыта была дверь-то. Я еще подумала -- он для меня открыл.
Нонна Богдановна указала на дверь гостиной.
– - Ну пойдемте, что мы тут с вами стоим. Вы что-нибудь трогали в квартире, когда вошли? Помимо телефона. Вы ведь отсюда звонили?
Гостиная оказалась уютной, хоть и обставлена была в духе вернувшегося со службы в Западной группе войск майора. Напротив полированной стенки темного дерева стоял диван. В углу два кресла, их разделял столик. Над диваном висел ковер ручной работы с туркменским орнаментом и бахромой.
Серафимова не любила задавать вопросы свидетелям с пылу с жару. Ей нравилось осматривать место происшествия без выяснения предварительной информации об убитом и обстоятельствах его смерти. Только на "чистые мозги" она могла взять след, с толком "прочитать" оставленную на месте преступления информацию и разложить по полочкам события, произошедшие накануне. Но теперь ей необходимо было, чтобы старушка аккумулировала в себе необходимую информацию, зафиксировала ее в своей памяти. Последний вопрос так и полоснул Евдокию Григорьевну по сердцу:
– - Что значит трогала ли я вещи? Слушайте, спешу заявить, что я ничего тут не брала и никогда ничего, вы понимаете? Как же вы можете меня подозревать? Мне бы даже в голову такое не пришло!
Нонна Богдановна попыталась успокоить старушку, но та разволновалась не на шутку:
– - Послушайте, послушайте, Нина Борисовна... Это не я его ограбила. И убила не я. Я знаю, о чем вы подумали. Но зачем же обвинять невинного человека? Я всю войну медсестрой прошла. Наше поколение не такое, как нынешние. Мы к чужой вещи и близко не подойдем. Да и потом, куда я бы дела эти доллары? На что они мне сдались!