Отель 'Империал' - выход из WINDOWS
Шрифт:
Разложил свои вещи. Рубашки и пиджак повесил в шкаф, пошел в ванную и полежал там минут пятнадцать. Потом побрился и надел другой пиджак: слегка приталенный, блекло-голубой, потому что он был ему велик и под него влезал тонкий джемпер.
Сев за узкий письменный стол, изучил лежавшую перед ним карту города, сориентировался. Карта была очень удобная, с рисунками главных исторических строений, мостов и соборов. Позвонил в Москву, Женечка не ответила -- спала -- не стал будить. Нестерова ни на работе, ни дома не было; Анюта, жена генерала Нестерова, была спокойна, как мудрая черепаха Тортилла, и службу мужа принимала как данность.
Вскоре
В ресторане было тихо, автомат играл блюз, но где-то в другом конце зала, возле пальмы, Алтухова встретил администратор ресторана и провел его к столику возле окна, справа от козырька гостиницы. Под окнами ресторана горели электрические буквы вывески "PUPP", площадь и дорожка к отелю предстали в ярком сиянии. Алтухову налили "Кампари" и принесли тарелки с зеленым салатом и тарталетками для разогрева аппетита. Народ вокруг грустно жевал свои биф-штексы и фаршированных омаров, почти не разговаривая. Много было одиноких солидных мужчин, читающих газету и потягивающих кофе из маленьких европейских, куда и кофе-то не влезает, чашечек.
Алтухов доедал десерт -- огромную вазочку фруктового салата, когда вдруг сквозь стеклянную стену внизу увидел Похвалова. Тот вышел из машины, передал ключи консьержу. Похвалов выглядел совсем по-другому, Алтухов видел только видеозапись, на которой Виктор Степанович, помощник Главного государственного распорядителя, мелькал за спиной Мошонко, и таких записей было чрезвычайно много. Они даже были у него с собой.
Алтухов изучил его мимику, движения, по-ходку. Теперь у Похвалова были набриолинены волосы, ниже висков курчавились коротко стриженные бакенбарды, но это был он. Даже этот дурацкий пиджак с одной пуговицей на солнечном сплетении не помог ему.Алтухов был специалистом по лицам. Он сто двадцать шестым чувством угадывал, кто перед ним, любого похожего человека мог отличить от оригинала и сказать при этом, на кого тот похож.
На такую скорость расследования Алтухов не рассчитывал: "салат-то вкусный, дайте доесть, госпожа Провидение".
Костя был профессиональным сыщиком и по совместительству разведчиком, поэтому он расплатился по счету сразу, как только принесли десерт. Коктейль из кусочков ананасов, клубники, арбо, киви, слив, земляники, ежевики, черники, аперро, морошки, малины, дыни, арбуза, персиков, абрикосов, винограда, терна и малины был бесподобен, но его пришлось оставить на столике.
Алтухов рванул из ресторана так, словно у него начался приступ диареи. А поскольку он придерживал на бегу живот, чтобы не вывалилась пушка, метрдотель, кивнувший ему сочувственно на прощание, пошел срочно выяснять, что заказывал господин из России.
Больше в этот вечер заказанных им блюд посетителям не предлагали. Во всяком случае, рекомендовали воздерживаться. Шеф-повара одного из лучших европейских ресторанов лишили прогрессивки.
Алтухов сбегал по лестнице в холл как раз, когда служащая рецепшена выдавала Похвалову ключ из ячейки с номером тридцать девять.
"Они что, гостей по национальному признаку селят?"-- возмутился Костя, ибо его номер был сорок первым. Рядом с похваловским. "Случается!"-- остыв, помягчел Алтухов, пятившийся задом по ступенькам вверх, потому что лифт, которого ждал Похвалов, чтобы подняться на третий этаж, был как раз в середине
Залетев в свой номер, Алтухов захлопнул дверь и услышал -- услышал, несмотря на ковры!
– - шаги Похвалова. Он подошел к окну и отдернул штору. Ну, слава Богу, балкон, выходивший на окраины Карлсбада, был смежным с соседним номером. Он попробовал отодвинуть стеклянную дверь. Она бесшумно поехала на своих рельсах вправо. Алтухов вышел на балкон. Выглянув на улицу, он обнаружил, что прямо возле фундамента гостиницы начинается обрыв, и, таким образом, под ним было не четыре метра высоты, а метров двести крутого склона. Мудро! Алтухов осторожно заглянул в номер Похвалова. Но его окна были плотно занавешены шторой, даже свет почти не пробивался через нее.
Алтухов прислушался: Похвалов куда-то звонил. Через несколько минут еле различимые обрывочные фразы донеслись до его слуха.
– - Нет, пока все по-прежнему... Да... Тебя еще не беспокоили?.. Да, я читал уже... И толстого?.. А офис?.. Меня?... Ну, я же не сложа руки тут сижу, был в компании. Они вообще... вилла в горах... Ну, держись... Целую...
Какой теплый разговор. Но ничегошеньки непонятно. И как назло эта Ярослава телефон не оставила. Для чего-то это было нужно по сценарию. Алтухов еще полчаса торчал на балконе, замерз. Но дождался, когда Похвалов выключит свет.
Теперь можно подумать. Судя по тому, что Ганс Хоупек, по сведениям шенгенских пограничников, пересек границу в карлсбадском аэропорту уже три дня назад, он уже заперт Похваловым в какой-нибудь вилле в горах. Но, может статься, он только желает наведаться на виллу Хоупека, опять-таки в горах. А последнее может означать, что Хоупек в чьих-то других руках.
Алтухов вот почему ерзал. Ему не терпелось посмотреть на дом снаружи и внутри, ну, на тот дом, который, как красную тряпку, показала ему мадемуазель с кривым носом и длинными ногами по дороге из аэропорта. Костя тщательно запоминал дорогу от этого дома к отелю и, поскольку зрительная память у него была, как у перелетной птицы, он мог бы найти этот дом и сегодня ночью.
Ярослава сказала, что полиция входила в дом. Зная порядки в цивилизованном мире, Алтухов мог предположить, что карлсбадская полиция не нарушила бы пределы чужой собственности даже под дулом лазерного пулемета, если бы на то не было достаточных оснований. Например, открытый дом, вопль сигнализации и так далее. Ведь, в сущности, Хоупека и подозреваемым трудно было бы назвать, если бы не эти злосчастные ботинки. И при всем при том ботинки, оставшиеся в номере, который занимал Хоупек, не просто косвенная, а костяная улика.
Приглашение от его фирмы, его присутствие в Москве в период убийств Финка и Юсицкова -- вообще мусор для помойного ведра, а не доказательство виновности. Его никто не видел, не слышал. Даже свое алиби он доказывать не обязан. Вот разве что ботинки... Можно ведь установить, не его ли ботиночки остались на Адольфе Финке. Фирма и параметры, а также фотография ботинок у Кости тоже с собой.
А у Хоупека есть домработница, сотрудники фирмы, садовник, в конце концов свой альбом с фотографиями. Может быть, даже осталась и коробка от ботинок. Хоть бы одним глазком взглянуть на этот особнячок симпатичный, и он бы заснул спокойно и проспал до самого шведского стола...