Отель М100
Шрифт:
– Не верю! Многие годы, вам удается скрывать такое?!
– Да, детка, – ответила Хельга на английском с немецким акцентом. – Заявки для наблюдения на инструментах ESO рассматривает специальный научный комитет, расписание составлено на годы вперед. Подобные комитеты есть во всех крупных обсерваториях мира. Именно им решать, когда, куда и как глубоко заглянет человечество. На этом этапе легко отсеять тех, кто сможет жить, зная, что планета обречена, и тех, кому слабо. Утечка возможна от не поднадзорных – тех самых любителей, которые зачем-то купили телескоп и прутся за город, где потемнее. Особенно опасны
– С теми, кто далеко зашел, два пути, по-хорошему и не очень, – договорив, Хельга замолчала.
Ева подошла к ней и хотела что-то сказать, но Хельга перебила:
– Ну, к чему опять этот разговор? Почему не стоит информировать общественность? Да?
– Да, почему? – настаивала Ева с напором девочки-подростка.
– Ответ очевиден, – начала Хельга. – Информировать нужно для чего-то: для конкретной цели, для действий. А если человечество обречено, оно гарантированно погибнет, ну как бы мы не старались. Зачем информировать?
Ева молчала, Хельга продолжила:
– Чтобы обыватели мешали спасти то, что возможно?! Есть альтернативная идея спасения? Серьезно?! Без эмоций, трепа о правах и морали.
Ева отвернулась, Хельга продолжала:
– Нет, я так и думала! Люди смертны, но пока они не задумываются о том, что умрут, пока им не указаны точное время и место, они не опасны, но попробуй удержать население от беспорядков, когда они узнают, что умрут через год.
Хельга обернулась по сторонам и, убедившись, что ни кого нет, добавила:
– Если остается хотя бы шанс скрыть, скрывать необходимо, как хороший муж врет беременной, отекшей жене, что она красавица. Ты, Ева, даже не задумывалась, что большинство попросило бы им не говорить! Зачем такая правда?
Хельга опять обернулась по сторонам и добавила:
– Мы были вынуждены объявить дураками тех, кто распространял секретную информацию, ограничить в свободе несогласных. Это хорошо, что большинство далеко от астрономии, а те обыватели, которые интересуются, не обладают знаниями и оборудованием, чтобы понять суть происходящего.
Хельга подошла к Еве, обняла и добавила:
– Ты думаешь, мне это вранье нравится? Конечно же нет, но единственная причина, почему людям рассказывают про то, что их пугает: про катастрофы, преступность, войны – это желание удерживать население в страхе, в повиновении, но там есть решение – власти спасут и цель – оставаться у руля. Тут такого решения нет, и цель теряется. Поэтому многие из властвующих тоже не в курсе.
– Вы и ваши родственники будут спасены? – прямо спросила Ева и заглянула в глаза Хельги.
– Нет, детка, я остаюсь и мои родные тоже, – ответила Хельга с улыбкой. – Остаюсь по той же причине, по которой вылетела из отряда астронавтов. Из-за болезни, которая сделала меня такой грузной. Тебе, Ева, выпал шанс, который немногие получат. Ты молода, фертильна, умна. Ты нужна на «Ковчеге», но не я, в свои под пятьдесят.
Ева виновато наклонила голову и обняла Хельгу.
– У тебя все получится, детка! – добавила Хельга.
По дороге домой Ева составляла список тех, с кем необходимо встретиться, чтобы проститься. В такие моменты понимаешь, кто действительно дорог, а кто лишь декорация или
Отец Евы, Оскар Ханссон, инженер в Космическом центре Кеннеди. Эмигрировал в США из Дании еще студентом, как только понял, что NASA – лучшее место для работы. Эмиграция из Дании в США такое же редкое явление, как работа инженера по подготовке ракет к запуску.
Работа отца, возможность бывать на пусках ракет с мыса Канаверал с раннего детства влияли на Еву. Женился Оскар на красавице-креолке Лусии Гомез, когда ему было уже почти сорок, а Лусии немного за двадцать. Разные как лед и пламя – жилистый, рыжебородый, уравновешенный датчанин и импульсивная, пышная эмигрантка из Доминиканской республики долго не могли поладить, пока Оскар не понял, что ему не хватает тех скандалов, что закатывала Лусия, и последующего бурного примирения.
Брак, основанный на любви, дал миру красавицу Еву. Синие глаза, смуглое тело, черные, вьющиеся креольские волосы, аристократичная горбинка на носу, чувственные губы, большая грудь и округлые ягодицы не оставляли шансов интровертке Еве быть в одиночестве, когда рядом оказывались парни.
Бойфренд Евы, Билл Тейлор, крепкий «шкаф», прожигающий жизнь американец в третьем поколении, ирландского происхождения. Они познакомились случайно, на вечеринке у подруги и общались год только потому, что Ева редко приезжала в родной Тайтусвилл, откуда Билл редко выезжал. Ева отучилась в Гарварде, ездила в командировки, посетила все крупные обсерватории мира, но причин для того, чтобы расстаться с Биллом, все никак не возникало. Их обоих устраивала иллюзия того, что они пара. Ева искала в Билле сходство со своим отцом, помимо рыжей масти – мозги.
Вот и сейчас, несмотря на все уговоры Евы увидеться через пару дней, он настоял, что встретит ее и подготовит сюрприз. Сюрприз Билла был секретом только для него. У него не хватало фантазии, и он возил всех девушек по одному и тому же маршруту, в одно и то же место.
Огромный пикап Билла вез их за город, по дороге на мыс Канаверал. Отдых на природе, палатки, гамаки, где москиты и змеи, где каждый жук так и норовит заползти куда не следует, мягко говоря, не нравились Еве, в то время как Билл был в своей стихии.
Под сиденьем Ева нашла белый длинный волос, на что Билл улыбнулся и сказал:
– Малыш, я не причем. Давал машину другу.
Ева улыбнулась и глотнула пива. Подруги рассказывали ей обо всех приключениях Билла. Как правило, после того, как он ими воспользовался. Такие отношения имели плюсы, особенно сейчас – не придется оправдываться и клясться в вечной любви. Алкоголь и близость с Биллом помогли расслабиться лишь на мгновенье, мысли о конце света, о предстоящем полете на МКС, не отпускали. Сам процесс напоминал выполнение долга – последней просьбы «идущего на казнь». Даже когда Билл привез Еву к родительскому дому, она не сказала ему о том, что улетает.