Отель мук и наслаждении?
Шрифт:
– А Вы? Вы знаете чего хотите? – обратился к ней Актёр.
Лилит бросила на Актера короткий оценивающий взгляд, но ничего не ответила.
Возникла пауза, но Актёру нужно было с кем-то говорить, и он снова обратился к старику:
– Простите мое любопытство, но… чего Вы ждёте? От комнаты?
– Вы хотите знать моё желание? – уточнил Старик.
Старик заметил, что, несмотря на общее отчуждение, все присутствующие в комнате прислушались.
– Да. Хотя понимаю, что это бестактно… – несколько смутился Актёр.
– Отчего
– Что ж… – начал Старик. – Всю жизнь я мечтал заниматься тем что люблю: живопись, музыка, философия, литература, – все это интересовало меня с самого детства. И, в отличии от многих, я довольно быстро понял своё предназначение. Мне было интересно заниматься сразу всем: титаны эпохи возрождения стали моим идеалом – я верил в бесконечные возможности человеческого духа!
Сначала я был полон решимости и веры в себя, но, постепенно иллюзии стали уступать место реальности. Успех не спешил приходить. Зато появились обязанности, ответственность – все вокруг ждали конкретных результатов. И, мало-помалу, я перестал заниматься тем что люблю.
Год за годом я повторял: «ещё немного и я остановлюсь», «еще немного и я смогу заняться самым важным».
Ведь время уходит.
Я бросал всё что мешало мне в достижении цели: любимых и любящих женщин, детей. Друзей. Но появлялись новые женщины, рождались новые дети – и я снова откладывал.
Я освоил теорию, преподавал. Но так ничего и не создал. Поэтому теперь я мечтаю только об одном: остаться в уединении и тишине – чтобы думать и работать. И ради этого я готов рискнуть всем. Как Фауст – готовый на сделку с Мефистофелем.
– Мне кажется для этого ты выбрал не самое подходящее место, Фауст.
Актер и Фауст обернулись на присоединившегося к разговору собеседника, который за время монолога оказался у них за спиной. Это был дорого, хотя и несколько вульгарно одетый мужчина примерно сорока пяти лет – воплощённый Сибарит:
– Этот отель исполняет желания. А желания подразумевают удовольствия. Наслаждения. То чего мы так хотим в обычной жизни, но боимся признаться. Потому что нас сдерживают законы, мораль. И прочие предрассудки.
– Хватит! – прервала его пуританка средних лет – которая всё это время незаметно сидела в стороне.
– Избавьте меня… и остальных от ваших отвратительных плотских меркантильных фантазий. Не нужно думать, что все здесь также ограничены и примитивны! И разве нам не рекомендовали не разговаривать друг с другом?!
Или вы хотите, чтобы ничего не получилось?!
– Браво, браво!.. – раздался голос откуда-то сверху.
Всё присутствующие повернули головы.
Наверху лестницы, ведущей на второй этаж, стоял Метродотель и, широко улыбаясь, хлопал в ладоши.
– Поскольку вы здесь, каждый, в общих чертах, знает, на что согласился.
Вы находитесь в отеле. Комнаты которого исполняют
Завтра утром вам будут вручены ключи от комнат.
До этого момента Вы можете изменить своё решение и отказаться от исполнения желания. В этом случае, утром вас отвезут туда же, откуда забрали. И вы вернётесь к той жизни, которой жили до этого дня. Но у вас не будет возможности снова изменить своё решение и никогда не будет возможности получить этот шанс снова.
Если же вы решитесь войти в комнату, вы не сможете покинуть её до тех пор, пока ваше желание не будет исполнено.
Чтобы всё обдумать окончательно, у вас есть время до утра. Ночь вы проведёте каждый в своей комнате. Они не исполняют желаний.
Желаю Вам спокойной ночи. И прощаюсь до утра.
После этого Метрдотель скрылся в глубине второго этажа.
Как только он исчез, за спинами гостей раздался уже знакомый голос горничной:
– Прошу вас следовать за мной. Я провожу вас в ваши комнаты.
Номера, в которых оказались гости, были однотипны. И напоминали комнаты из дешевых film-noir. Обстановка самая обычная: большая кровать, окно закрытое жалюзи, кресло, стенной шкаф и телевизор.
Вещи гостей были уже в номере, и каждого ждал ужин.
Лилит остановилась посреди комнаты и огляделась.
Стюардесса заперла комнату, разделась и пошла в душ.
Фауст достал фляжку, открыл баранчик и оценил приготовленный ужин.
Пуританка открыла баранчик, взглянула на еду, но не притронувшись к ней, вернула крышку на место. Взглянула на часы и стала раздеваться.
Сибарит вышел из ванной в трусах и носках, включил телевизор и, поставив перед собой поднос с едой, начал есть.
Фауст изучил номер: включил и выключил телевизор, открыл и закрыл шкаф, посмотрел в окно.
Актер долго ходил по комнате, не находя себе места. Он взглянул на еду, но не притронулся к ней.
Выйдя из душа, Стюардесса забралась с ногами на кровать, включила телевизор и стала увлажнять своё тело кремами.
Фауст опустошил фляжку, закусил куском мяса, и стал раздеваться.
Наевшись, Сибарит, откинулся на кровать и задремал с включённым телевизором.
Пуританка переоделась в длинную ночную рубашку, распустила дулю, расчесала длинные волосы и забравшись под одеяло, выключила свет.
Утром, спустившись в холл, Актер увидел, как хромой портье, недовольно бубня себе под нос, тащил чемодан Стюардессы к выходу, а Фауст беседовал с ней в дверях.