Отель на берегу Темзы. Тайна булавки
Шрифт:
— Нет, это не так. Старик оставил собственноручно написанное завещание…
— Ах вот как! — воскликнула мисс Эрдферн, уронив чашку; она побледнела, руки ее дрожали. — Повторите то, что вы только что сказали!..
— Что именно? Разве вы об этом не знали?
— О боже!.. О боже!.. Как это ужасно!
— В чем дело, Урсула?.. Вам нехорошо?..
— Нет… Пустяки! Это пройдет… Я сейчас вспомнила… Простите меня!.. — Она повернулась и выбежала из комнаты.
Тэб был озадачен, он не знал, что и думать. Прошло не менее четверти
— Мои нервы никуда не годятся, простите меня…
— Но что вас так огорчило и потрясло?..
— Право, не знаю. Вы говорили о завещании, и я вспомнила о смерти старика…
— Урсула, вы что-то от меня скрываете. Почему вы так расстроились?
Она снова покачала головой:
— Я говорю вам всю правду, Тэб. — Она впервые назвала его не по фамилии. — А теперь уходите!.. Я очень устала… Не возражайте!.. Лучше приходите завтра, Тэб…
24
Над дверью строящегося дома И Линга была прибита дощечка с китайской надписью, в вольном переводе означавшей: «Да отразятся славой ваши поступки на ваших потомках». Вся мудрость Древнего Востока была заключена в этом кратком изречении.
И Линг сидел на одной из широких ступеней террасы своего нового дома и внимательно следил за стройкой. Он посмотрел на солнце, поднялся и направился к выходу. На траве около дороги стоял маленький черный автомобиль. Уже смеркалось, когда И Линг подъехал к ресторану. Слуга сказал ему:
— Вас ждет дама в зале номер шесть. Она желает вас видеть.
Китайцу незачем было спрашивать имя дамы: лишь одна женщина имела право переступать порог этого зала. Мисс Эрдферн сидела за столом. Перед ней стоял остывший обед. Она была бледна как полотно. Под ее прекрасными серыми глазами пролегли темные круги.
— И Линг, вы прочли все бумаги, которые взяли в доме?
— Да, многие, — осторожно ответил он.
— Прошлой ночью вы сказали мне, что прочли все? Значит, вы говорили неправду?..
— Бумаг оказалось так много. Некоторые даже трудно было прочесть…
— Вы нашли в них что-нибудь… касающееся меня?
— Есть кое-что и о вас. Бо`льшая часть написана в виде дневника…
Она поняла, что И Линг избегает прямого ответа.
— Говорится там что-нибудь о моем отце… или о моей матери?
— Нет.
Она посмотрела на него испытующе:
— Вы не хотите сказать правду, И Линг. Вы боитесь огорчить меня? Не так ли?..
— Сударыня, как я могу говорить с вами о бумагах, которых я не прочел или которые не понял… Я не хочу вас обманывать: Ши Со писал о вас, например о том, что вы — единственный человек, которому он доверяет…
Она окинула его удивленным взглядом:
— Я?.. Но…
— Но он писал и другое, — перебил ее И Линг. — Я когда-нибудь переведу вам все эти бумаги… Теперь же я решительно не знаю, что мне делать…
Он уставился в окно, как бы забыв о присутствии
— У нас в Китае говорят: «Соломинка, несущаяся в водовороте». Вот такова и моя душа сейчас… Я многим обязан Ши Со… Чем я мог отплатить ему за все?.. Трэнсмир был жестоким человеком, но он умел держать слово. Слово Трэнсмира стоило больше, чем все писаные обязательства других… Я как-то обещал ему, что отомщу за него в случае несчастья… Я сдержу свое обещание во что бы то ни стало! Я лишь в недоумении…
Мисс Эрдферн ласково посмотрела на него и сказала:
— Я знаю, что вы — мой друг… Я буду ждать.
И Линг улыбнулся:
— Вы простили меня, мисс Эрдферн?
— Конечно. А теперь, может быть, вы пришлете мне обед? Этот совсем остыл.
И Линг ласково кивнул и вышел. Мисс Эрдферн пообедала одна. Не показался И Линг и тогда, когда она уходила. Впрочем, когда она заворачивала за угол, он, невидимый, держался в нескольких шагах от нее…
25
Услышав громкий стук в дверь и несколько раз прозвонивший звонок, Тэб поспешил к двери: так ломиться в квартиру мог только Рекс. Широко распахнув дверь, Тэб приветствовал его крепким рукопожатием.
— Вот и я! — весело воскликнул тот, падая в кресло и обмахиваясь шляпой.
Тэбу показалось, что Рекс немного побледнел и осунулся. Впрочем, добродушная улыбка по-прежнему не сходила с его лица.
— Теперь уж вам от меня не отделаться!.. Я не желаю жить в гостинице, когда у вас в квартире есть лишняя кровать… Кроме того, мне нужно о многом переговорить с вами, старина… О моих планах на будущее…
— Прежде чем мечтать о будущем, вернемся к неприятным реалиям настоящего. Знаете ли вы, что у нас были воры… и что они рылись в ваших вещах?
И Тэб поведал другу о ночных посещениях джентльмена в черном. По мере того как он рассказывал, круглое детское лицо Рекса становилось все печальнее.
— Как ужасно!.. Пострадал бедный, ни в чем не повинный Браун… А мы думали, что он убил дядю… А что же говорит ваш гениальный Карвер по поводу всего, что произошло?..
— Не смейтесь над Карвером, мой друг. Это умная голова. Быть может, у него уже есть какие-то догадки… Но он молчит…
Рекс некоторое время сидел в глубокой задумчивости.
— Придется мне замуровать эту подвальную комнату. Я уже думал об этом на пароходе. Или срыть этот проклятый дом до основания. Все равно у меня его никто не купит. Как вы думаете, Тэб? А на его месте построить новый?.. Хотя я вряд ли поселился бы в нем. Какое-то проклятие нависло над этим злополучным местом!..
— Oгo… Да вы стали поэтом, Бэби! Я вижу, что Италия произвела на вас большое впечатление.
Рекс покраснел, как пион, что с ним случалось всегда, когда он бывал смущен. Тэб стал расспрашивать его об Италии. Рекс с жаром поведал о своем путешествии.