Отель на краю ночи
Шрифт:
– Не, у меня дочь.
– Тебе легче.
– Не уверен.
– Тогда себе возьми, вдруг пригодится.
– Не, куда я ее поставлю? Это у тебя потолки высокие.
– Какие цели, такие и потолки.
– Ну, я тогда отбой даю.
– Давай.
– У него еще Марианская впадина есть за ту же цену.
– А впадина мне зачем? Мало мне дома барахла.
– Не знаю, вдруг ты тоже захочешь спрятаться. Залечь на дно. Глубже нет.
– Думаешь, уже пора?
– Ну, не знаю. Пусть будет про запас, на всякий случай, там точно никто
– Тогда лучше Брюгге.
– А это что за хрень?
– Город такой. Фильм смотрел «Залечь на дно в Брюгге»?
– Нет, я вообще кино не смотрю.
– А ты посмотри, может, и потолки выше станут.
– А какая связь?
– Прямая. Мировоззрение.
– Новый оператор?
– Да нет, старый, старый как мир.
– Мир? Это же платежная система, а не сотовая. Вечно ты загадками говоришь.
– Нет, это просто люди думать не хотят.
– Это точно. Я, знаешь, что подумал. Я думаю, если гору вставить во впадину, то места уже не так много будет занимать.
– Вот ты зануда.
– Ладно, понял, тогда отбой. А сына найдешь – звони, надо их с моей дочкой познакомить.
– Чтобы места меньше занимали? – рассмеялся Стас.
– Я тебя не понимаю.
– И правильно делаешь. Я сам себя не понимаю порой.
Все это время Стас крошил сыр на песок, будто хотел выманить тапочки. Тапочки не выходили, но вышли тараканы мыслей, однако убивать их опять же нужны были тапочки, на глаза снова попалась жена, она лежала как хорошая книга, захотелось взять и почитать. Кругом люди, они загорают, чебуреки, которые переворачиваются каждые десять минут: мука, масло, сода, соль и фарш. Стасу захотелось перевернуть страницу, чтобы начать с чистого листа. Он нагнулся и перевернул жену.
– Нашел? – спросила она его бесперспективно.
Солнце палило беспощадно. Зной стоял в ушах. Пронзительный и бесконечный, как звон.
– Нет. Весь пляж оббежал, а Пети нет.
– Так ты на месте бежал.
– На месте?
– Говорила я тебе, эти беговые дорожки до добра не доведут.
– Я думал, ты скажешь, от жены не убежишь, если она красивая.
– О, ты сегодня в ударе, – ухмыльнулась жена. Перед ней на подносе стоял апероль. Она с звуком полного презрения высосала остатки через трубочку.
– Я выдохся, что будем делать?
– Ждать. – Жена снова легла на живот и придавила всех бабочек.
– Мне кажется, он пошел купаться.
– А если он не умеет?
– Ты же говорила, что умеет.
– А ты говорил, что любишь Петю. Ты же его никогда не любил. Откупался только подарками.
– Да, я слишком мало с ним общался.
– Смеешься? Он же почти не видел тебя.
«Если бы жизнь так же перевернуть и начать с чистого листа, пока ты еще не стал чебуреком. А может быть, уже стал?» Стас снова посмотрел на чудную белую спинку, на которой женился, и которая уже выключила море и повернулась:
– Ты опять накрошил.
– У тебя красивая спина, – сделал он ход конем.
–
– Извини, пытался выманить тапочки.
– Они на кухне, – не смягчилась от шутки жена.
– Значит, сыр был напрасным.
Жена вздохнула:
– Будь другом, сходи за аперолем.
– Я другом не могу, я же муж.
– Ладно, будь сыром, сходи за вином.
– Некогда мне, сына надо найти.
– Вот по пути и возьми.
– Ну ты и дура.
– Да, красивая, богатая, влюбленная.
– В кого?
– В себя.
– Вот сама и сходи.
– Дурак. Мне удалось полюбить себя.
– Поэтому тебе удалось разлюбить меня?
– Ты первый.
– Столько лет жить вместе, чтобы потом вот так вдруг влюбиться в себя. Как это по-женски.
– Да, представь себе, я влюбилась в себя.
– Я вижу, тебя аж переполняет.
– Где?
– Да везде, – мстительно рассмеялся Стас.
– Ну ты и говнюк. Согласна, – посмотрела она на свой живот. – Есть немного, но это поправимо. Лишний вес – это мужчины, которые меня недолюбили, – рассмеялась ему в ответ жена.
– Чего ты смеешься?
– Я вспомнила свой последний отпуск на берегу моря. Нигде так не отпускает, как в отпуске, это как отпуск грехов. Нигде больше не хочется так грешить, как на отдыхе.
– Ну, давай, расскажи еще что-нибудь.
– Тебе не понравится.
– А тебе понравилось? – не унимался Стас.
– Было весело, а теперь даже не согрешить, море в шкафу, даже ехать никуда не надо. Ты связал меня по рукам и ногам. Зачем ты мне его только подарил?
– Хотел сделать тебе приятное. Я же знаю, что жизнь любой женщины – это дорога к морю. Даже если утром на работу, она все равно идет к своему морю. Я не хотел, чтобы ты вместо работы ходила к морю. Я чувствовал, что вот-вот ты дойдешь до ручки и тогда плюнешь на все и действительно рванешь от меня подальше.
– Мечтал, значит, что я уйду.
– Нет, что ты вернешься обратно.
– А я до моря и обратно. Как видишь, вернулась.
– Я рад, что тебе понравилось.
– Ты серьезно? Я тогда думала, что все, конец нашим отношениям, я тогда как никогда нуждалась в отдыхе. Неужели ты все так тонко прочувствовал? Не верится.
– Нет, конечно. Просто предложили море, я и взял. Думаю, пусть лежит, вдруг пригодится.
– В этом весь ты.
– А ты?
– Как видишь. Сижу у моря. Одна.
– Неужели не смогла ни с кем познакомиться? Чем ты сейчас занимаешься?
– Бездельем. Волны туда-сюда, туда-сюда, бьются о скалы моих принципов: как бы хорошо не укачивали, спать хочется по любви.
– С кем?
– Как ты не понимаешь, мне нужна забота. Прежде чем расстегнуть платье, научись застегивать пальто. Ты так и не научился его застегивать. Все дела, дела, убегаешь куда-то в самый ответственный момент, – вздохнула жена.
– Я рад, что тебе тоже не с кем спать.
– Видишь, какая я сложная.