Отель Трансильвания
Шрифт:
Маркиз расположился поудобнее, скрестил свои красивые ноги и принялся вертеть в руках трость.
Мадлен почувствовала, что слабеет, и с немалым усилием попыталась собрать свою волю в кулак.
– Это, во-первых, подло, а во-вторых, очень глупо, маркиз. Мы сейчас не где-нибудь, а в Париже. Если я закричу, мне немедля помогут. Перестаньте шутить. Отвезите нас с горничной в дом моей тетушки, и я тут же забуду обо всей этой неприглядной истории.
Она понимала, что лжет, она знала, что первым делом непременно
– Вы можете кричать, мадемуазель. Если, конечно, не боитесь огласки.– Маркиз сделал быстрое движение рукой, и из рукоятки его трости выскочило тонкое лезвие.– Но мне почему-то кажется, что вам не захочется кого-то там звать.
Мадлен стиснула зубы. Мерцание стали ее странным образом успокоило. Итак, ей вздумали угрожать! Она взглянула на побелевшее лицо горничной и сказала:
– Ничего он не сделает, милая. Думаю, я сейчас с ним договорюсь.
С невольной гордостью девушка ощутила, что голос ее совсем не дрожит, и окинула Шеню-Турея изучающим взглядом.
– Могу я узнать, зачем вы это делаете? Какую награду предполагаете получить?
Шеню-Турей покачивал тростью, наслаждаясь опасной игрой.
– Да не все ли вам это равно, дорогая? Самовлюбленный болван! Как же тебя обмануть, как сыскать к тебе ключик?
– Но… почему именно я? Сен-Себастьян меня даже не знает. Я слышала, что у него есть какие-то счеты с отцом…
– Вот именно, счеты. Сен-Себастьян имеет право на вас.
Маркиз запустил свободную руку в карман камзола, вытащил из него плоскую фляжку и вежливо протянул Мадлен.
– Позвольте почтительно предложить вам выпить вина.
– Благодарю, – отказалась Мадлен. Маркиз рассмеялся.
– Если вы не осушите эту посудину, я убью вашу горничную. Идет?
Он вскинул клинок. Лицо пожилой женщины помертвело.
– Пейте же, не упрямьтесь, Мадлен!
– Не надо, девочка, – белыми губами шепнула Кассандра, но Мадлен уже подносила горлышко фляжки к губам.
– Вино низкого сорта, маркиз. Она вернула фляжку хозяину.
– Для моих целей сойдет. Наркотик скоро подействует, дорогая.
Мадлен вздернула подбородок.
– Что ж, хорошо. По крайней мере, я избавлюсь от вашего общества. Мне надо было сразу же вам отказать. Но вы втерлись в доверие к батюшке, а я не осмелилась ему возразить. Теперь я сомневаюсь в его здравомыслии.– Она обернулась к Кассандре: – Я не буду устраивать сцен. Тебе ничто не грозит. Не беспокойся, когда я потеряю сознание. Шеню-Турей заманил нас в ловушку. Нам просто не повезло.
Горечь в ее словах заставила маркиза крепче сжать трость.
– Поплачьте, милая, возможно, я и разжалоблюсь…
– Что? Вы, кажется, сомневаетесь, хорошо ли оплатят ваш труд?
Она сама поразилась звучавшей в ее словах злости.
Хотя ответный взгляд Шеню-Турея свирепо блеснул, в душе
– Сен-Себастьян имеет право на вас. И ваш отец это знает. Я не совершаю несправедливости, отвозя вас туда.
Встревоженная Кассандра, видя, что девушка засыпает, принялась растирать ей платком запястья и лоб. Она тормошила Мадлен, но та в полусне отталкивала ее руки.
– Не пугай меня, моя девочка, – в ужасе шептала служанка.
– Никто не имеет прав на меня, – удалось наконец выговорить Мадлен. Преувеличенная четкость ее речи указывала, что наркотик начал свою работу.
– Но вы ошибаетесь, мадемуазель. Есть документ – я сам видел его. Ваш батюшка расписался в нем собственной кровью.
Маркиз легко подцепил шнуровку ее корсажа острием своего клинка, и мягкая материя беззвучно распалась, обнажив девичий торс, защищенный теперь лишь корсетом. Он увидел, как неловко она пытается отшатнуться, и испытал злобную радость.
– Этот документ, счастье мое, ваш отец подписал еще до того, как вы появились на свет. Находясь в материнской утробе, вы уже принадлежали барону.
В глазах Мадлен потемнело, но осознать слова негодяя она все же смогла и ощутила глубокое отвращение.
– Отец… отдал… меня?…
Все закружилось в ее голове, все понеслось и повалилось куда-то. Мадлен уже не чувствовала прикосновений Кассандры и не видела вялой усмешки Шеню-Турея, наблюдавшего, как она теряет сознание.
Записка алхимика Беверли Саттина к князю Францу Иосифу Ракоци, написанная по-английски.
«4 ноября 17 43 года.
Его высочеству князю Францу Иосифу Ракоци Трансильванскому Беверли Саттин шлет свои почтительные поклоны.
С сожалением должен сообщить, что мы сделали неприятное открытие, касающееся Ае Граса. Я доложил бы об этом устно, но мне не удалось застать вас у себя.
Сегодня Доминго-и-Рохас был на Рю де ла Син-Шат, где располагаются лавки наших поставщиков. Как правило, мы ведем себя более осторожно, покидая ваши владения. Но поскольку стояло раннее утро, Доминго-и-Рохас не счел нужным маскироваться и, как оказалось, сглупил. Он (Доминго-и-Рохас) зашел в лавку старика Валенара за кое-какими ингредиентами, необходимыми нам в нашей работе. Пока Валенар отпускал товар, в лавку вошел еще один посетитель, закутанный в плащ до бровей, увидев Доминго-и-Рохаса, незнакомец словно бы испугался, и Доминго, поговорив с Валенаром, ушел.