Отель

Андреев Олег Андреевич

Как их могли пустить? – снова краем сознания спросила риторически Пайпс, но тоже мысленно махнула рукой.

По коридору носились поддатые юнцы в рваной одежде – этих Пайпс узнала, группа «Treasure». Она втянула носом воздух – нет, наркотиками, кажется, не пахло. Впрочем, сейчас и это не ее дело.

Надо войти так, чтобы зал встал и аплодировал. Так было каждый раз, если так не будет сегодня – все, можно даже не начинать.

Мэтью…

В сердце больно кольнуло. Дурацкая дилемма между чувством и долгом никогда не казалась Чарли жизненной, но ведь

вот надо же, у нее именно так и сошлось. Нет, она только делала вид, что простилась с Мэтью навсегда. Она не могла, она не успела еще. Она оставила это на потом. Хотя с ужасом понимала, что будет откладывать это на все более «потом».

Последние часы ей все время хотелось поднять трубку и позвать его. Просто посмотреть в глаза. А может быть, даже спросить: это окончательное твое решение? Но она чуть ли не силой держала себя за руку – нельзя. Тогда она вообще развалится, а ей сегодня нельзя. Ей сегодня надо как раз собраться.

Перед резной дверью «Композиторского» Чарли еще раз глубоко вздохнула, вывела улыбку – Шэрон Стоун просто отдыхает, – ну!

Теперь только стараться не смотреть в его сторону.

– Здравствуйте, господа. – Это по-русски и по-английски.

Они бы вот-вот встали и зааплодировали, но Пайпс не успела закрыть за собой дверь, как в зал вдруг влетела, радостно визжа и полаивая, большая собака.

За ней неслась взмыленная Габриела. Собака принимала гонку за игру, а у Пайпс упало сердце.

Во-первых, еще собак тут не хватало, а во-вторых – начало еще то.

Под хохот собравшихся собака была изловлена и вручена хозяйке.

– По-русски говорят: свинью подложили, – мило улыбнулась Чарли. – Но собака – не свинья, а лучший друг человека. Значит, это к добру. Начнем, господа.

Сразу начать, конечно, не удалось, собравшиеся никак не могли угомониться. Многие считали, что Пайпс специально устроила этот аттракцион, чтобы расслабить их, развеселить. Ведь все понимали: сегодня будет война. Но если она начинается так, то, скорее всего, это будет веселая война, несерьезная и неопасная.

– Отчет о работе за минувший год у вас на руках. Надеюсь, вы успели с ним ознакомиться. Ну а кто не воспринимает цифры на бумаге, имеет уникальную возможность услышать все это собственными ушами. Я хочу предоставить слово нашему экономическому богу – Ахмату Калтоеву. Прошу вас.

Она ухитрилась не посмотреть в его сторону. Как раз удачно, что сидевший рядом потянулся за бутылкой воды. Она тут же подала ему эту бутылку.

Ахмат встал и вышел к изящной трибуне. Как в лучших отелях мира, на ней было гордо выведено «Калифорния» на двух языках, эмблема отеля, имелся ряд чувствительных микрофонов, удобная подставка и тонкая нога, которая тем не менее была устойчивой.

Собравшиеся сидели за большим круглым столом, как некогда рыцари. Но Чарли, вполуха слушающая Ахмата, почти воочию видела, как овальные бока начинали вдруг выпирать острыми углами.

Теперь она могла спокойно рассмотреть собравшихся.

Чеченцы сидели мрачной кучкой напротив. Шакир «очень культурно» чистил

ножом ногти. По левую руку от него устроились московские банкиры. Эти были рассеяны, тихо переговаривались, что-то черкали в блокнотах и даже разговаривали по сотовым телефонам. По правую руку от Шакира сидел сибиряк.

Чарли посмотрела на него и чуть не ахнула – здоровый мужик спал. Подпер голову кулаками и сладко спал.

Стараясь не замечать этого, очень внимательно слушал докладчика американец. Рядом с ним вертел головой фермер из Зарайска.

Чарли пыталась понять, о чем все эти люди думают, но тщетно.

Ахмат подробно рассказал о затратах отеля, предвиденных и непредвиденных, а в конце, как и положено, перешел к приятному:

– Таким образом, прибыль составила семь процентов. Это на один процент больше, чем в прошлом году.

– Сколько? – подал со своего места голос Шакир, вскинув большую голову.

– Получается, на каждую акцию прибыль в размере двадцати пяти тысяч американских долларов. Я, конечно, округляю цифру.

Шакир снова уронил голову.

Американец посмотрел на Чарли и удовлетворенно кивнул.

Банкиры достали калькуляторы и стали тыкать в них пальцами.

Фермер чуть не присвистнул.

А сибиряк так и не проснулся.

– Господа, можно задавать вопросы, если только они не о смысле жизни, – сказала Чарли.

– По моим расчетам, должно получиться двадцать пять и три, – сказал банкир.

– Если быть совсем точным, – ответил Ахмат, – то двадцать пять и тридцать две. Но я, как вы помните, округлил. Нет-нет, ничего от вас мы утаивать не собираемся. Тем более что все расчеты у вас на руках, а если вы откроете последнюю страницу, то увидите там эти цифры напечатанными крупным шрифтом.

– Сколько мы получим? – снова вскинул голову Шакир.

– Это уже вопрос о смысле жизни, – вмешалась Чарли. – На эти вопросы буду отвечать я.

– У меня вопрос несколько узкого свойства, – сказал американец. – В прошлом и позапрошлом году рестораны приносили восемь процентов прибыли. Не пытались ли вы разобраться, в чем причина падения доходов?

– Пытались, – сказал Ахмат. – Господин Кампино, очевидно, забыл, что в конце прошлого года, а точнее – в августе, в стране произошел обвал рубля. Надо сказать, что мы еще героически выдержали этот удар…

– Боюсь, господин Калтоев хочет ввести меня в заблуждение, – перебил американец. – Обвал рубля и все остальные форс-мажорные обстоятельства очень подробно отражены в отчете. Это остается за скобками. Но вот я смотрю другие показатели – рост, рост, рост. И в целом рост на один процент. Боюсь, дело не в дефолте, а в самом ресторане.

Чарли замерла. Назревала гроза. Если Кампино дотошно изучил этот вопрос, то козырь он держит в рукаве.

Ахмат не переставал улыбаться.

– Основная прибыль отеля, как уже не раз говорилось на всех собраниях, зависит от работы ресторанов, баров, кафе. Посетители этих точек на семьдесят пять процентов – граждане России. В связи с обвалом рубля средний класс…