Отельер из иного мира
Шрифт:
— Слушай, ты сейчас не сильно занята?
— Нет, мастер. Что-то не так?
— Здесь слишком много, — отодвинул поднос на край стола. — Поможешь?
Не то чтобы хотел сгубить беднягу, но если она в сговоре с поваром (или же действует в одиночку), то попытается отказаться от такого предложения всеми правдами и неправдами. Если же ей станет плохо, то вся вина лежит на шефе… как его там, Франческо? Вроде бы это женское имя, ну да ладно — Луис вообще мужское. Все шиворот-навыворот в этой сказочной империи, но легкой дороги никто и не обещал.
— Но
— Ничего страшного, — разрезал отбивную на дюжину кусочков. — Тебе вилку, мне — нож.
Лезвие узкое и тонкое, почти как у стилета, и я без труда сделал канопе из мяса и картошки. Девушка же стыдливо села на краешек кресла для гостей и медленно положила порцию в рот. И по жадному взгляду и блеску на порозовевших губах стало понятно, что только страх и правила этикета не дают горничной накинуться на угощение и смести все за один присест.
— Не стесняйся, — барским жестом обвел поднос острием. — Чем вас вообще кормят?
— Кашей и хлебом с оливковым маслом.
— И все? — игристое вино зажурчало по бокалам.
— По праздникам подают вареную птицу и бульон. Раньше мы ходили в лес за медом, орехами и грибами. Ловили рыбу и креветок. Но сейчас стараемся не покидать стены без острой нужды. Особенно ночью.
— Люди пропадают?
Эльфийка кивнула.
— Да. Хотя прежде эти места были тихи и спокойны, как море в штиль.
— И что же изменилось? — пузырьки приятно покалывали язык, но налегать не стал, понимая, что у людей и эльфов может быть разный обмен веществ. Как и устойчивость к одним и тем же ядам.
— Даже не знаю, стоит ли говорить…
— Будь любезна, раз начала.
— Не сочтите за грубость, но люди говорят, будто здравница проклята.
— Неужели? — нахмурился, хотя после выпитого улыбка так и лезла до ушей. — И кем же?
— У императора много врагов, — горничная перешла на шепот, точно сам Кассий мог ее услышать. — Но большинство думает, что во всем виноват дух орочьего шамана. По слухам, когда огненный меч пронзил черное сердце, старый колдун поклялся, что очень скоро убийца лишится самого дорогого. А уж вы-то знаете, как повелитель любит это место.
— Интересная версия, — машинально нарисовал смайлик с пятаком и рогами и написал над ним «шаман?». — А если отбросить все легенды, слухи, домыслы и спуститься с небес на землю — кто из местных может мне пакостить? Кто спит и видит, чтобы мастеру Вильяму сняли голову на дворцовой площади?
Амелин замялась перед ответом, и тут сгустившуюся тишину прорезал нарастающий цокот подбитых сапожек. Луис рывком распахнула дверь и с порога приказала горничной убираться (в переносном смысле). Как только эльфийка ушла, лекарь переставила поднос на подоконник и уперлась кулаками в освободившееся место, ничуть не волнуясь, что в такой позе и с настолько расстегнутой рубашкой собеседник увидит куда больше, чем положено. И я заметил, что прекрасную во всех отношениях грудь украшали два шрама: левую —
— Знаете, я очень долго ломала голову насчет вашей амнезии. Мне триста сорок лет, двести из которых я практикующий целитель. И никогда прежде не встречала людей, потерявших память из-за перегрева или перепоя. Потому что для такого недуга нужна совсем иная причина.
Она сунула руку за пазуху и бросила на стол дохлую крысу.
— Я же ел… — проворчал, с ужасом глядя на скрюченный трупик, выглядящий так, словно его попытались выжать, как мокрое белье.
— Теперь будете есть только то, что дам я. Полчаса назад эта крыса еще бегала в погребе. Но потом я угостила ее вином из бутылки, которую вы оставили на пляже.
Серия 2. Эхо былого
— Знаете, — Луис шагала перед столом, скрестив руки на груди и коснувшись большим пальцем подбородка, — раньше я не верила в местные слухи. Считала, что у страха глаза велики, а все несчастные случаи легко объяснить халатностью и разгильдяйством. Но теперь все в корне изменилось. Не знаю, как сошлись звезды, но вам невероятно повезло отделаться лишь амнезией. Я провела испытания не только на крысе и с вероятностью девяносто семь процентов в вино подсыпали смесь беладонны и мандрагоры, а этот яд за час свалит кита.
— Кстати, о крысе, — покосился на вздувшийся уродливый трупик, источающий приторный запашок. Не гниения, а чего-то химического, мерзкого, противоестественного.
— Поэтому, — эльфийка пропустила слова мимо острых ушей, — с этого самого дня вам следует позаботиться о собственной безопасности. Без охраны не выходить даже в туалет — это раз. Ничего не есть и не пить без моего ведома, даже если это фрукт на дереве или вода в роднике — это два. Ривер будет дежурить подле вас круглосуточно — это три.
— Круглосуточно? — нахмурился.
— Именно. Предатель, кем бы он ни был, боится действовать в открытую. Иначе просто застрелил бы вас на прогулке или пронзил мечом. Даже момент отправления выбран не случайно. Утонуть в океане — значит, пропасть с концом. Тело не успеет опуститься на дно, как его сожрут акулы или другие падальщики. Если же хищников поблизости не окажется, за дело возьмутся крабы. Так или иначе, мертвеца уже не найдут и ничего не докажут. Выпил, перегрелся — вот сердце и встало.
— Разумный ход. Несчастный случай — это и близко не убийство. Поохают, поахают и пришлют нового отельера. Но вот вопрос — враг хочет ослабить крепость или избавиться лично от меня?
— Станет яснее, когда вернется память… — Луис замерла, обдумывая следующие слова, и все же отважилась: — Могу быть с вами откровенной?
Конечно, детка. Чем откровеннее — тем лучше.
Снова тряхнул головой, прежде чем ответил:
— Да, разумеется.
— Если вы и впрямь все забыли, то сказанное покажется оскорблением, однако я ни в коем случае не хочу…