Отголоски прошлого
Шрифт:
Машинально плеснув в чашку кофе из графина, Адам с надеждой посмотрел на раскинувшегося в своём любимом кресле Уиллиса. Вот так же они собирались здесь каждый четверг всей своей группой, чтобы поговорить по душам, вспомнить войну и морально поддержать друг друга. Сегодня был только понедельник, поэтому в гостеприимной квартире Тэда находились лишь они вдвоём, не считая трёх вьетнамских женщин и пары детишек, сбившихся в кучку на диване. Своим безмолвием и неподвижностью они и сами порой напоминали мебель, но их присутствие всё равно немного смущало Бодро.
–
– Если бы только это… - Уныло заметил Адам. – Панически боюсь обнаружить его в тюрьме, Тэди… Или того хуже…
Тэд не дал ему закончить страшную фразу – предостерегающе поднял вверх пухлую руку, выставив её розовой ладонью вперёд:
– Всё, перестань. Так ты только с ума себя сведёшь раньше времени и никакого результата не добьёшься. Эмоции в таких вещах ни к чему.
Слышал бы его Грейди! Бодро с трудом подавил нервный смех:
– Да, я ему как раз это и пытался объяснить. Сгоряча вопросы не решаются! Но он не стал меня слушать, можешь себе это представить? Мальчик, которого я всю жизнь искал, просто перешагнул через меня ради своей ненависти к Хардену! И что самое страшное – он же не успокоится, пока не увидит его мёртвым… - Адам осёкся, сообразив, что говорит слишком громко – в бесстрастных глазах вьетнамок забегало любопытство, а карапузы так вообще рты раскрыли, слушая его взволнованную речь. Уиллис проследил за тревожным взглядом друга и улыбнулся:
– Не переживай, они не говорят по-английски и ни слова не понимают. Просто пока им негде жить, поэтому они временно остановились у меня.
– Хотел бы я знать, где остановился Грейди. – Тут же подхватил Бодро больную тему. Тяжёлый случай… С ним сейчас невозможно было говорить о чем-либо постороннем. Уиллис вздохнул, стараясь до мельчайших подробностей вспомнить горестную исповедь друга, которую только что от него услышал. Действительно, дело дрянь. Стоило столько лет посвятить поискам, чтобы за пару дней в этом разочароваться… На Бодро было тяжело смотреть, и, тем не менее, Тэд постарался его приободрить:
– Может, всё не так страшно, как ты думаешь, Адам? Я бы на твоём месте не стал бы так сильно волноваться за этого мальчика. Раз уж ему удалось так мастерски поиграть тобой в бейсбол, он вполне способен за себя постоять.
Шутка не удалась. Адам поморщился, снова ощутив резкую боль в лице.
– Как бы эти способности не вышли ему боком…
– В смысле?
– В смысле, Грейди планирует совершить убийство. Если, не дай бог, ему это удастся, он разрушит свою жизнь навсегда.
– Подумал бы ты лучше о своей жизни, Адам. Цепляясь за свои воспоминания, ты всё больше и больше её разрушаешь, неужели ты сам этого не видишь?
Адам слышал это. Сто тысяч раз слышал – каждый его разговор с Тэдом так или иначе сводился к подобному психоанализу, вот и сейчас он будто заново оказался на приёме у врача.
–
– Помнишь наши собрания в Группе? Какие беседы ты вёл с людьми? Ты сам говорил им, что нельзя жить одними воспоминаниями, постоянно возвращаясь в прошлое. Что же ты теперь не последуешь собственному совету?
– Я не могу! – Вкус кофе во рту стал слишком горьким, почти до тошноты, и Бодро, отставив на стол чашку, прошёлся по комнате, охваченный отчаянием. – Я не могу, Тэди… Я ведь рассказывал тебе, много раз рассказывал… Как же ты теперь не можешь меня понять? Я обещал.. Когда-то давно я дал ему слово, что не брошу его одного. И я до сих пор этого слова не сдержал... Поэтому сейчас я должен что-то сделать для этого мальчика… Что-то, что не смог сделать тогда… Я ОБЕЩАЛ ЕМУ!...
– Адам, обещания тут ни при чём, и ты прекрасно это знаешь!
– Нет, это ты всё и всегда хорошо знаешь! Вот и объясни мне тогда, в чём дело?
– Нет, лучше ТЫ мне скажи, в чём дело. Может, я пойму и буду разделять твою точку зрения. Если сумеешь мне досконально объяснить, что творится у тебя на душе. О чём ты думаешь, Адам?
Бодро понимал, чего на самом деле добивается Уиллис. Как всегда, по своей старой привычке, он пытается ему помочь – так, как на собрании в Группе. Он заставлял его проговаривать свою проблему вслух, следуя принципу «врага надо знать в лицо». Это выходило ненавязчиво, посредством обыкновенного задушевного диалога, и сам Тэд при этом выглядел очень расслабленно и спокойно. А Адам по-прежнему не мог справиться со своими эмоциями. Он думал о многом, и мысли в его голове опережали одна другую, взрывая истощённый переживаниями мозг.
– Хорошо… Попробую… - Оторвавшись от холодильника, Бодро присел в кресло напротив Тэда. Сосредоточился. – Скажи, ты помнишь себя на войне? Чего ты хотел? О чём мечтал?
Уиллис мечтательно улыбнулся:
– Да, слишком хорошо помню… Несмотря на то, что всеми силами старался об этом забыть… Конечно, я, как все остальные ребята, мечтал о горячем душе, о хорошей еде, о тёплой, чистой постели… Но это были мелочи… Больше всего на свете мне хотелось вернуться домой, в мой привычный, любимый мир…
– Ты помнишь день, когда ты вернулся? – Адам затаив дыхание, слушал друга, полностью погрузившегося в свои яркие воспоминания.
– О да… Это был счастливейший день!... Я едва дождался, когда приземлится мой самолёт… Я бежал домой, сломя голову, буквально летел на крыльях и мне казалось, что это – очередной прекрасный сон… Я так боялся проснуться до того, как обниму свою жену и ребёнка…Это действительно был самый лучший день в моей жизни…
Как проникновенно он всё это рассказывал! Сколько искреннего восторга выражало его лицо!… И это в то время как каждое слово Уиллиса падало на сердце Бодро тяжёлым булыжником, усиливая небывалую тяжесть в груди.