Отголоски прошлого
Шрифт:
– Мама работала. А папа снова избил меня за то, что мои волосы окрасились. Но они окрасились сами по себе, словно по волшебству!
Дедушка добродушно усмехнулся:
– Моя дорогая, как волосы могут сами окраситься? А с отцом я поговорю, не расстраивайся, – он пошёл пешкой на d4. Я в свою очередь сходила конём на f6.
– Мне кажется, на папу уже ничего не подействует. Он буквально позавчера отрезал мне волосы садовыми ножницами. А к утру они выросли. А папа снова начал бить меня и содрал со стены все мои плакаты. Разорвал на мелкие кусочки. Может я какая-то не такая? За что он так со мной?
Дедушка так и не ответил мне
– Ты поняла, что ты сейчас сделала? – спросил в свою очередь дед.
– Ну… – неуверенно протянула я, – Рокировку.
– Попробуй это сделать теперь не на шахматной доске, а в жизни.
1992 год.
Лёжа на кровати и уставившись в потолок, я всё пыталась вспомнить и понять то, что хотел от меня дед. Хочется признать – Снейпа с его зельями бывает намного проще понять, чем моего дедушку.
Внезапно мои мысли прервали вечно весёлые близнецы, вломившись в спальню девочек. Я испугалась и принялась прятаться в одеяле.
– Стесняться нечего, и так ясно, что ты в комнате одна, – начал Фред и уселся рядом со мной. С другой стороны кровати устроился Джордж. В руках у них были по подарку.
– А если бы я голая была? – проворчала я. Из-под одеяла торчала только моя голова. Фред и Джордж в ответ лишь пожали плечами с претензией, что это уже не их проблемы, – А если Перси узнает, что вы тут были или что-то в этом роде? Или погодите… Что вы с лестницей сделали?
– Она догадалась, – обратился Фред к брату.
– Пять очков в копилку, – подхватил Джордж.
Не трудно было догадаться, что эти проказники совершили махинацию с лестницей, ведущую к спальне девочек, иначе бы они ко мне просто не пробрались, а скатились вниз. Чему тут удивляться.
– Смотри, Джордж, она снова музыку всю ночь слушала, – Фред нашёл мой плеер, торчащий из под подушки, – Что слушала на этот раз?
– The Smiths, хотя это ничего вам не даст, обычный магловский пост-панк, – я выхватила аппаратуру из рук Фреда, достала кассету и убрала её в коробочку, где на обложке красовался отрешённый парень.
– Вообще-то мы к тебе не просто так пожаловали, – начал Джордж, – Как видишь, мы с гостинцами.
Я засмутилась. Ведь мне близнецам даже нечего дарить на Рождество. Фред презентовал мне набор сладостей: мятный шоколад, розовый кокосовый лёд, карамельные бомбы и, конечно же, драже “Берти Боттс”. О них я была наслышана не раз, но попробовать на тот момент мне не удавалось. Джордж же держал в руках для меня сложенный свитер фиолетового цвета. Как выяснилось, это не просто свитер, а фирменный, прошу заметить, и связанный самой миссис Уизли. Спрашивается: откуда тётушка Молли знала про меня и мой любимый цвет. Ответы сидели на моей кровати.
– Насколько волшебные сладости отличаются от магловских? – спросила я близнецов, разглядывая упаковочку “Берти Боттс”. Она представляла собой подобие циркового шатра белого цвета в красную полоску. На мне уже красовался фиолетовый свитер, а на нём была вышита первая буква моего имени.
– Вот с НИХ тебе и стоит попробовать волшебные сладости, – начал Фред, указывая на коробочку вышеупомянутых драже.
– Ты забудешь о магловских шоколадках навсегда, – продолжил Джордж.
Не к добру это всё. Я с долей сомнения ещё раз взглянула на драже. Близнецы
– Ну, что за вкус? – начал трясти меня Фред, – Мыло?
– Рвота?
– Грязный носок?
– Тухлое яйцо?
– Дождевой червь?
– Скисшее молоко?
– Не угадали, – разочаровала я близнецов, вытирая рот, – Это был мёд. У меня на него аллергия.
– Вот тебе на! – ответил на это Фред.
2008 год.
– Профессор Трелони, я могу Вам задать вопрос именно как к провидцу? – я сидела возле камина, потягивая из чашки чай. В учительской кроме меня и Сивиллы никого не было. Сама же Трелони сидела за столом и что-то усердно царапала пером на пергаменте. Она удивлённо глянула на меня. Так, словно к ней в первый раз за всю жизнь обратились за ясновидением. За все эти годы она нисколько не изменилась и осталась такой же чудачкой. Но я не считала её такой. Всё же моя мама тоже в какой-то степени провидец, только на картах.
– Д-да, моя дорогая, – Сивилла растерялась, – Что Вы хотите узнать?
– Я хочу понять, что мне делать в определённой ситуации. Меня засасывает прошлое.
– Это как-то связано с Уизли? – профессор Трелони окунула перо в чернильницу и, оставив там, подошла ко мне поближе и взяла мою руку. Она стала внимательно рассматривать мою ладонь. Изучала изучала мои линии судеб, что-то мычала себе под нос, но ничего толкового так и не сказала, и села обратно за свой стол.
– Я Вас поняла, – многозначительно произнесла я и снова начала пить свой чай.
– Может попробовать сделать предсказание на кофе? Я не совсем понимаю Вашей ладони.
– Спасибо, но в другой раз, – я разочаровалась. Не к тому человеку я обратилась за советом. А может у меня в жизни что-то не в порядке? В последнее время всё идёт чересчур запутанно, и я не понимаю, что мне делать.
Я вышла из учительской и направилась к себе в кабинет. После того, как я получила посмертный подарок от Фреда, я увлеклась зеркалом Еиналеж. Оно засасывало. Манило. Сводило с ума. Я не могла спокойно жить и существовать. Я могла спокойно обойтись без еды или воды. Но без Фреда в моём отражении я не представляла дня. Всю дорогу от учительской до моей кафедры я не переставала думать о зеркале. И так длилось уже больше недели.
В конце каждого учебного дня я запиралась в каферде и усиживалась напротив зеркала. В нём всё так же отражался Фред. Такой же счастливый и улыбчивый, сидел напротив меня. К сожалению, он не говорил со мной. А я всё смотрела на отражение, на Фреда и напивалась до отключки.
Но однажды в один прекрасный момент дверь в мою кафедру открылась. У порога с возмущённым видом стояла… профессор Макгонагалл.
Глава 5
1992 год.
Вот и закончился мой первый учебный год в Хогвартсе. Экзамены сданы успешно, наш факультет набрал 482 очка, соответственно стал обладателем Кубка школы благодаря Гарри, Рону и Гермионе. Так же нам выдали в письменном виде предупреждение о запрете колдовать вне школы.