Отголоски старой дружбы

Elen Gor

– Но вы сказали, что вы ведунья. – Даша внимательно посмотрела на собеседницу. – Это ведь что-то несколько иное, я правильно понимаю?

– Верно, иное. Я родилась самой обычной колдуньей. У меня есть кольцо. – Старушка показала на своей руке золотой перстень с крупным овальным сапфиром. – И я хорошо им пользуюсь. Но моя мать была ведьмой. Светлой ведьмой. Она научила меня, как принять силы и не отречься от колдовства. И теперь я ведунья. Я намного сильнее большинства колдунов, но, думаю, что стоит мне померяться силами с какой-нибудь юной сопливой ведьмочкой, как она разнесёт

меня в пух и прах.

– Но вы же победили Вайрэт!

Цыганка махнула рукой:

– Там больше сыграл на руку эффект неожиданности. Ведунья намного слабее ведьмы – это, увы, неоспоримый и веками проверенный факт. Именно поэтому я не могу помочь твоему другу.

Беллина бабушка грустно посмотрела на Дашу. Девушка понимающе кивнула.

– Наверное, Белла поэтому не рассказала. Не хотела заранее его обнадёживать.

– Видимо так, – вздохнула старушка.

– А вы знаете, кто может помочь?

– Ведьма. Очень опытная, очень старая. А лучше Худу, да, думаю, так точно сработает. Проклятье оборотня самое сильное из всех известных проклятий. Снять его способна только ведьмовская магия. Тёмная магия. Но это опасно. Стоит ли оно риска?

Возникла неловкая пауза.

– Вечереет, – старушка снова тяжело вздохнула. – До замка не очень долго идти, чуть больше часа, но у тебя ещё не вполне восстановились силы, и я видела, как барахлит твоя магия. Тебе пора, иначе выйдешь глубокой ночью. Никому не рассказывай, что была здесь... Ну, разве что Белле.

– Вы прячетесь?

– Я не прячусь, – раздражённо ответила цыганка. – Просто порой тупость и мнительность переходят все границы!

Даша поняла, что случилось что-то очень неприятное, если старая женщина говорит об этом едва ли не с ненавистью. Девушка попыталась загладить неловкость:

– А… а как вас зовут?

Старушка заправила за ухо вьющуюся прядь тёмно-каштановых волос, выбившуюся из-под повязанного по-цыгански платка.

– Рада меня зовут. Зови просто Рада, и лучше на «ты».

Усталое, морщинистое лицо цыганки тронула улыбка. Она была слабой и мимолётной, но такой искренней и заразительной, что Даша невольно улыбнулась сама. Эта старая женщина, по-видимому, давно сторонилась людей и сейчас была рада даже общению со студенткой второкурсницей.

_____

* Летучий голландец - легендарный парусный корабль-призрак, который не может пристать к берегу и обречён вечно бороздить моря. Согласно легенде, когда «Летучий голландец» встречается с другим судном, его команда пытается передать на берег послания людям, которых давно уже нет в живых. В морских поверьях встреча с «Летучим голландцем» считалась плохим предзнаменованием.

** Ифриты - в арабской и мусульманской мифологии – могущественные демоны, сотканные из огня, разновидность джиннов.

Глава 7

Рада сунула Даше в руку что-то наподобие деревянного кулона. На нём с точностью и мастерством талантливого ювелира была изображена

маленькая рысь, изящно выгнувшая спину и приготовившаяся к прыжку.

– Возьми это. Надень на шею и ни одна тварь в лесу тебя не тронет.

Даша послушно надела тоненькую веревочку с оберегом. Требовалось много времени, чтобы сделать из дерева такую изящную вещь. Это была работа настоящего мастера.

Рада обняла девушку за плечи и повела к выходу. Дверь открылась бесшумно – видно её петли постоянно смазывали – и старая цыганка с Дашей оказались на улице. В лицо ударил прохладный ветерок, последние лучи заходящего солнца тускло светили сквозь тяжёлые лапы ельника.

Даша заметила, что у бревенчатой избушки не было фундамента. Она как будто держалась в воздухе лишь на шаткой деревянной лестнице, пять ступенек которой вели вниз, на извилистую лесную тропинку, усыпанную хвоей.

– Сумерки... – Рада глубоко вздохнула, от чего многочисленные бусы на её сухой шее тихонько звякнули. – Тяжёлое время. Именно в сумерки случается всё самое подлое, самое ужасное. Как будто выжидают этого времени. Так чтобы было светло, но в то же время никто не увидел…

Даша не смотрела на старушку, хоть и очень внимательно её слушала. Кто выжидает? Чего? Она хотела спросить об этом, но с губ сорвался совершенно другой вопрос:

– А как же ночь? Разве не ночью случается всё то, о чём ты говоришь?

Рада усмехнулась:

– Ночь... Что такое ночь? Это покой, сон, отдых – называй, как хочешь. Почему так пугает ночь? Потому что ночью мы не видим своих страхов. Нас пугает то, чего мы не видим. Так пугает нас смерть. А ведь смерть это тоже лишь покой. Уход от реальности... Чего ты боишься, Даша?

– Прошлого. – Девушка опустила голову. В груди защемило. Генка… милый, добрый Генка… – Я боюсь воспоминаний о своём прошлом.

Рада понимающе вздохнула:

– Ты вспоминаешь его при свете дня, своего друга, и от этого тебе грустно. Когда во тьме ночи ты видишь Генку во снах, тебе страшно. Ты вскакиваешь в слезах и холодном поту.

Даша подняла на Раду удивлённый взгляд:

– Белла не знает его имени. Она не могла рассказать.

– Не могла и не рассказывала, – улыбнулась старушка. – Я же всё-таки обладаю ведьмовскими силами. Но ты говоришь о тьме, и ты права. Тьма пугает нас потому, что мы не можем увидеть наши страхи. Но гораздо страшнее сумерки – они страхи искажают. Сколько раз тебе в полумраке комнаты мерещилось Генкино лицо, перепачканное кровью? Лишь это не дает тебе покоя, лишь это наполняет твоё сердце невыразимой болью и приносит в жизнь страдания.

По щеке Даши скатилась слеза:

– Я так скучаю… – сказала она дрогнувшим голосом, спешно вытирая лицо. – Думаю о нём практически каждый день. И не могу избавиться от кошмаров. И ещё Арти… я думала, что он так же будет приходить ко мне во снах, что я буду видеть кошмары о том, как он умер, как его убили. Но я ничего не чувствую. Мы попрощались. При каких бы обстоятельствах всё это ни случилось, я успела сказать ему… хоть что-то. Мне так стыдно, но я больше не тоскую. Как будто его и не было в моей жизни.