Отголоски судьбы
Шрифт:
— Что ты здесь делаешь? — прохрипел он. — Это земли Астрэйелля.
— Империя! Империя! — с раздражением проговорил бывший помощник. — Спешил, мчался сюда. И что? Хорошо тебя встречают дома!
— Не твое дело, — процедил Дим.
Ориф естественно его не услышал.
— Как ты не понимаешь, что для них ты теперь очень опасен? Когда ты столько времени провел в Мюрджене!
— Тебя это не касается, — повторил Димостэнис, — что ты здесь делаешь?
— Тебя спасаю, — язвительно ответил тот.
— Я не просил.
— Ты сохранил мне жизнь, хоть по
Дим не ответил. Каждое слово отбирало силы. Онемение расходилось от груди по всему телу. Он чувствовал кровь, выходящую из него.
— Дела плохи, — Ориф осмотрел рану, — болт в районе хьярта, мне его не вытащить. Надеюсь в твоем Астрэйелле во всех селениях есть обители.
В ближайшем селении обители не было. Правда нашлась целительница-травница, которая очень старалась помочь. Тем более денег, которых оставил ей неожиданный посетитель, было достаточно, чтобы открыть несколько врачебных домов. Ориф все дни проводил в соседней комнате, но общаться не стремился. К большому облегчению Дима, который тоже не горел желанием разговаривать с этим предателем. Бывший помощник зашел в комнату на четвертый день.
— Карена сказала, что рана серьезная, но от Врат Зелоса ты уже далеко. Я уезжаю.
— Кто ты? — все же спросил Димостэнис.
— Тебе это так важно знать?
— Да.
Ориф насмешливо фыркнул.
— Тогда есть повод заглянуть к нам в гости еще раз.
Димостэнис закрыл глаза, демонстрируя свое отношение к собеседнику и к его словам.
Целительница очень старалась облегчить его страдания и заврачевать рану. Однако, несмотря на ее опыт и усердие, у нее не было знаний и силы достаточной, чтобы спасти хьярт. Если все последние дни Дим не мог пробиться к нему, но всегда ощущал, то сейчас на том месте в груди была лишь пустота.
Он покинул селение на следующий вечер после отъезда Орифа. Целительница собрала ему в дорогу мази и настойки, которые хоть немного облегчали боль и помогали держаться. В Эфранор Дим не стал заезжать, срезав путь и направив своего коня к Голубым Скалам.
Димостэнис сидел, прислонившись спиной к камням. В маленьком пещерке, приютившей двоих влюбленных, было надежно и тепло, потрескивал огонь. Последний оплот, где еще хоть немного можно ни о чем не думать и чувствовать себя на вершине мира. Олайя прижалась спиной к его груди, откинув голову ему на плечо. Оба молчали, еще не остывшие от любовных ласк, нежились в объятиях друг друга. Она то прикасалась губами к его щеке, то щекотала ее ресницами, то поднимала руку и проводила пальчиками по его волосам, по лицу, по шее, ловила улыбку, улыбалась в ответ.
Сладкое неистовое ощущение, что они друг без друга — ничто.
— Как же я люблю тебя, — прошептала она.
— А я тебя, мой ангел.
Дим сосредоточенно смотрел на огонь, видя в нем лишь языки пламени. Олайя повернулась к нему лицом, положила ладони на грудь.
— Что случилось, милый?
— По дороге, — он неопределенно пожал плечами, стараясь придать
— Кто это мог быть? Ты знаешь?
Димостэнис повторил свой жест.
— В Эфраноре все изменилось, — произнесла она.
— Что ты имеешь ввиду?
— Император вновь приблизил Совет Пяти и все стало как прежде. Советники вернулись на свои места и опять всем заправляют.
Дим на несколько мгновений ошарашено замер, пока в полной мере не осознал, что сказала Олайя.
— Как такое могло произойти?!
— Я не знаю, Дим, — Олайя виновато на него посмотрела, — я далека от всех этих интриг, политики, переделов власти. Я только говорю тебе, что есть.
— Прости, златовласка, — он ласково провел ладонью ей по щеке, — я знаю — ты самый настоящий ангел.
Потоки тепла, идущие от нее, были приятны, и он вновь всем своим существом отдался во власть ее рук, возносясь в безоблачные дали, где можно было забыть обо всем и просто быть счастливым. Он сказал ей о том, что чувствовал.
— Мы с тобой связаны, — она мягко улыбнулась. — Ты — это я. И наоборот. Две половинки всегда примут друг друга.
Дим не в силах был наглядеться на нее.
— Его величество предложил мне занять место главного целителя.
— Я думаю, ты этого достойна. Ты самый сильный целитель, которого я знаю.
— Род Пантерри сильнее, — возразила Олайя
— Бриндана больше нет.
— Есть Ривэн, его сын.
— Мальчишка еще даже не закончил классы.
— Он в Совете.
Дим тяжело выдохнул.
— И кто же его надоумил-то?
Олайя не поняла его вопроса.
— Как бы там не было, ты не слабее его, — он взял ее ладони в свои руки. — Ты достойна этой должности. Главным целителем еще никогда не была женщина, тем более в таком юном возрасте. Ты согласилась?
Она залилась румянцем и опустила глаза.
— Не знаю.
— Не знаешь?
— Ни о чем не могла думать в эти дни. Только ждала тебя.
— Лала, — Димостэнис потянулся к ней, но она отстранилась.
— Нет, я должна помочь тебе.
Дим не мог не заметить, что ее мастерство возросло. Она стала увереннее в своих силах и более опытной.
— Я ничего не понимаю, — Олайя в отчаянии встряхнула руками. — У тебя не повреждены энергетические связи и все твои ткани полны силой. Но хьярта я не чувствую. Я ощущаю рану, кровотечение, но это все уйдет. Несколько дней и я все исправлю.
Она продолжала раз за разом, накрывая его волнами тепла, измождая себя, но к сожалению, ни ее тепло, ни все умение ничего не изменили.
— Хватит, Лала, — он поднес ее горячие ладони к своим губам, — не мучай себя больше. Что случилось, то случилось. Надо идти дальше.
Она заплакала. Закрыв лицо ладонями, и уткнувшись в него.
Ночь почти закончилась, когда они покинули их уютное пристанище и вышли под проливной дождь. Ярхи стояли рядом, нетерпеливо вздрагивая. Они явно провели все это время, прикрываясь каким-нибудь навесом в скалах, и льющаяся сверху вода им очень не нравилась.