Отголоски судьбы
Шрифт:
Аурино откинулся на спинку кресла. Выражение глаз сменилось на более жесткое и властное, как было обычно, когда его величество начинал раздражаться.
— Много наслышан о твоих подвигах. Слава прибежала быстрее героя.
— Хорошо, что не вместо. Впрочем, после всего случившегося, хорошо от этого лишь самому герою.
— Ты все же сумел сделать это? — император не сводил с Димостэниса тяжелого пронзительного взгляда.
— Что именно, ваше величество?
— Познал себя. Свой дар.
Дим скривил губы.
— Я не понимаю, о чем вы?
— Ты
— Я не осмелюсь, ваше величество.
— Все только и говорят о том, что произошло на севере. О том, что произошло с льдом, о необычной мощности шторма, о гигантских волнах.
— Вот как! — воскликнул Димостэнис. — Значит вести оттуда все же доходили?
— Ты поэтому ушел в Мюрджен? — резко спросил император. — Решил найти счастья на чужой стороне?
Дим задохнулся от возмущения.
— Ты читал хоть одно мое письмо?! Я спасал людей! Твоих подданных!
— Они все воины!
— Это не значит, что они должны умирать лишь по чьей-то прихоти.
— У меня здесь был свой бой! — Аурино резко встал из-за стола. — Ты же сам сказал, что победитель в этой войне должен быть всего один!
— Нельзя одерживать победы ценой предательства!
— Что с тобой происходит, Димостэнис, Бездна тебя забери?!
— Со мной?!
— Ты же не тот старый вояка, который в суде рассказывал о чести. Ты такой же как я. Беспринципный и циничный манипулятор людьми и их судьбами. Ты забыл свои сражения? Победа должна быть одержана любой ценой! Теперь ты решил заделаться во всеобщие любимчики и герои?! У тебя новая игра? И какой же выигрыш?
— Боишься, что отниму у тебя империю? — Димостэнис был зол. Настолько зол, что слова сорвались с губ, прежде чем он успел их осмыслить.
Император подошел к главному советнику, который все так же продолжал сидеть на стуле.
— Кто ты? — издевательски протянул старый друг. — Неудачник. Постоянно неуверенный в себе и сомневающийся в своих силах. Ты всегда будешь служить мне, не более. И то, если я позволю. Если же нет — то тебя не будет. Ты всего лишь моя тень.
Димостэнис почувствовал, как от слов императора, внутри него начинает закручиваться тугая воронка. Бесконтрольно, грозя непоправимой бедой. Он не стал делать ничего, чтобы обуздать ее. Медленно поднял голову, встречаясь взглядом с серым омутом силы.
— Нет! И ты это знаешь — это не я твоя тень, а ты моя.
Император сузил глаза. Очень опасно. Дим почувствовал, как от силы, захлестнувшей комнату стало трудно дышать, но не отступил.
— Ты — еще несколько аров назад не знающий, что делать с доставшейся тебе империей. Ты — отчаянно цепляющийся за свой трон и до дрожи в коленях боящийся его потерять. Потому что именно ты — не уверен ни в себе, ни в своих силах, ни в своих правах. Ты — прячущийся за моей спиной и оттуда грозящий Совету Пяти, с которым любой из твоих предшественников уже давно бы разобрался. Ты — благодаря мне усиливший свою власть и пользующийся моей силой. Что ты станешь делать, если меня не будет?
— Ты чересчур много возомнил о себе. Я дал тебе такую власть! И я тебя уничтожу.
Воронка
Аурино тоже не стал размениваться на пустые слова. Ударил одной из своих формул, вложив в нее силу всех четырех стихий. Он бил на поражение. Бил, зная, что ни один человек, даже имеющий дар, не сможет выстоять против такой мощи.
Время словно остановилось. Димостэнис отчетливо осознал его, вдруг ставшим замедленным, бег. Сила, прорезавшая воздух. Яростная, злая, оставляющая за собой лишь выжженный след. У него не было никаких шансов. Только его серебро.
Формула Аурино замерла почти у самого лица, словно натолкнулась на щит, расползлась, сливаясь, исчезая в нем. По всей комнате разлился серебристый свет. Он шел от Дима, окутывая его, заполняя комнату вокруг.
— Серебряный!!! — яростно взревел император.
Димостэнис отчаянно боролся с самим собой. Дар, выпущенный им на свободу, пытался взять вверх, но он не хотел вновь уходить в небытие, не хотел вновь становиться слепым орудием. Он хотел понять. Хотел знать.
— Ты знал?! Все эти ары знал об этом? — с возрастающей яростью спросил Димостэнис. — Ты знал! И скрывал от меня!
Спокойно смотрел на его мучения. На попытки справиться со своим неподатливым даром. На переживания, страдания, унижения!
А он верил! Все эти ары верил и служил. Не предавал, не обманывал, всегда был честен с Аурино, терпел его насмешки, порой даже грубость, и искренне считал, что тот это ценит.
Бешенство затопило все остальные чувства. Димостэнис ощущал его, словно вторую кожу, оно душило, заполняло кровь, выплескивалось наружу. Смешивалось с силами стихий, сминая его сопротивление и заполняя его.
Он перестал видеть комнату — лишь пространство, заполненное чистой энергией. Не нитями, не вязью формул, а одним полотном, в котором он даже не видел, а чувствовал всем своим существом человека, пытающегося разорвать это единство, пытающегося противостоять ему.
Нити стихий наполнялись серебром, соединяясь, возвращаясь к истокам, становясь недоступными для всех кроме одного. Того, кто изначально имел на это право.
Аурино дрогнул и отступил вглубь комнаты, надеясь там найти необходимый ему источник. Он не плохо научился за это время пользоваться новой гранью своего дара.
— Когда ты узнал?!
— Не так давно, после того, как ты ушел на север! Мне советники дали то, что ты так упорно искал.
— Так это все из-за этого? — пораженно воскликнул Димостэнис.
Император вскрикнул и в ярости швырнул очередную формулу. Стол разлетелся в щепки, засыпав и без того разрушенную комнату. Димостэнис задыхался. Держать стихии в узде было тяжело. Он был не готов. Борьба с самим собой забирала последние силы. Усилием воли, он загнал серебряные искры вглубь себя, останавливая безумие, творившееся вокруг него, отрываясь от стихий, возвращая себе управление над своим телом.