Отголоски судьбы
Шрифт:
— Да, сэй!
Димостэнис протянул второй конверт.
— Здесь написан адрес и имя человека, кому должно быть вручено послание. Пускай ваш посыльный, — Димостэнис прервался, на мгновение задумался, — Грегори, отправьте с этим письмом второго человека. Он должен вернуться сразу, как получит ответ.
Выйдя из казарм, он отыскал своего адъютанта, которому приказал собрать нужных ему офицеров у себя в комнате через полсэта.
— Что произошло в крепости за то время, что меня не было? — обратился Димостэнис, когда все те, кого он желал видеть, собрались на военный
— На следующую ночь после того, как мы расположились в деревне, противник сделал вылазку, — первым начал капитан Дома Иланди, которого он послал с отрядами, ушедшими защищать поселение, — однако мы их ждали и успели подготовить встречу. Две трети их отряда была уничтожена нашими арбалетчиками. Пока они приходили в себя, наши ребята окружили их и уничтожили.
— Сколько их было?
— Не так много, — капитан Горг на мгновение призадумался, — меньше, чем нас. По правде сказать, это было больше похоже на избиение. Из наших было убито несколько человек, раненых около десяти. Из них никто не ушел.
— Привыкли нападать на беззащитных людей, — мрачно проговорил один из присутствующих, — вот и получили по зубам.
— Зачем им это надо? — вновь спросил Горг, — что им дает убийство мирных жителей?
— Думаю ничего, — ответил капитан Дарис с нашивками Дома Олафури на воротнике куртки. Опытный и бывалый вояка, его Димостэнис назначил старшим в свое отсутствие. — Как они напали на нашу первую стену? Взяли нахрапом, напугали своим мощным оружием, умением вести бой, неожиданным вторжением. Гарнизон перебили, оставшихся обратили в бегство. Теперь остается поддерживать образ могучих и бесстрашных воинов. Тем более пока сэй Иланди не отправил отряды в поселение, никто ничего не знал об их картельных походах, ведь наш комманданте носа своего дальше этих стен не высовывал. Мятежники умело играют на наших нервах, убивая людей и пытаясь заставить дрожать нас от страха в ожидании участи, которую они нам уготовили.
— И ждут, — дополнил Димостэнис размышления офицера, — вы совершенно правы, капитан. Они запугивают нас, чтобы мы ничего не предпринимали, как это делал кир Ларионтэ. Они ждут подкрепления со стороны моря.
— Что делать нам?
— В первую очередь мы не должны идти у них на поводу.
— У них есть отличное подспорье, — опять вступил в беседу Горг, — стена. Наша стена. Они прячутся за ней, подпуская нас не ближе, чем на расстояние досягаемости их мощного оружия. Не имея ничего подобного, мы как слепые котята. Можем лишь шипеть и беспомощно махать лапками, ничего не видя, не имея возможности предпринять правильные шаги. К тому же людей у нас, вы сами знаете, не так много.
— Да, помощь основных войск нам не помешает.
— Пока ее нет, мы сами должны позаботиться о себе, — твердо произнес Димостэнис. — Кстати, что с жителями поселений?
— Как вы и приказали, мы всех завели в крепость, — ответил Дарис, — пришлось потеснить солдат, совместить две казармы. В освободившуюся разместили поселенцев. Правда, для всех мест не хватило, разбили платки на заднем дворе.
— Благодарю за службу, — обратился Иланди ко всем присутствующим. — Кстати, капитан Грог,
— Выкопали яму и закопали на окраине деревни.
— Скажите, а вы не заметили у них каких-нибудь странных отметин на телах. Может быть, какая-нибудь татуировка, бросившаяся в глаза?
Капитан растерянно пожал плечами.
— Я расспрошу ребят, может они что видели.
— Узнайте, капитан, — кивнул Димостэнис, — это очень важно.
Боль застилала все вокруг. Густая, как туман, висящий в воздухе. Она съедала его изнутри, разлагала душу. Подобно тяжелому савану, из которого уже не выбраться. Могильная плита, придавливающая к земле. Единственное, что давало ему сил и заставляло каждое, ниспосланное Зелосом утро, открывать глаза и снова ее чувствовать — была ненависть. Его новое сердце, которое заставляло биться лишь иссушающая жажда мести.
И сны, наполненные той, кто была смыслом его жизни, разрушенной, оставленной за развалинами прошлого.
— Виррон, ты опять здесь? — Дарин тихо подошел и остановился за спиной товарища. — Ты убиваешь себя. Нельзя не спать все ночи.
— Это лучше, чем сны, — безжизненным голосом ответил Диксеритти, — они убивают еще безжалостней.
Подошедший мужчина вздохнул.
— Я каждый день скорблю о том, что произошло. Это моя вина.
— Что ты мог сделать?
Дарин покачал головой.
— Не знаю, — полушепотом произнес он, — они напали так неожиданно, их было много. У них был приказ — убить ее. Я ничего не смог сделать.
— Они как крысы, — зло произнес Виррон, — нападают все скопом на беззащитных. Когда находится тот, кто может дать отпор — разбегаются и прячутся по своим норам. Что они сделали, Дарин?
Диксеритти простер руку вдаль, туда, где в сгущающихся сумерках лежали разрушенные дома.
— Они спрятались за своими толстыми стенами, отдали на смерть своих же людей. Но мне не жаль их. Они все одинаковые.
Собеседник ничего не ответил.
— Я знаю, не все согласны с моими карательными походами и расправой над мирными жителями. Разве их картели не расправлялись так же с ни в чем не повинными, такими же мирными жителями?
Виррон прервался, яростно сжимая кулаки.
— Была бы моя воля, я бы с них снимал скальпы и развешивал на этих стенах.
— Боюсь, это будет уже перебор, — мягким, успокаивающим тоном произнес Дарин. — К тому же последний отряд не вернулся.
Диксеритти молчал, смотрел вдаль.
— Почему мы не выступаем? — наконец спросил он.
— Ты знаешь — почему. Мы не можем рисковать завоеванными позициями. Эшдар так просто не взять с наскока. Если мы потеряем стену, мы лишимся нашего преимущества. Мы вынуждены будем отступить в Мерзлые Земли. Сезон холодов уже наступает на пятки.
Виррон все так же упорно не отрывал взгляд от едва виднеющегося замка. Дарин сжал зубы. Из непреклонного, жесткого, упорного борца за их общие интересы его соратник превратился в фанатика со сверкающим в глазах безумием. Все же у воинов не должно быть слабостей. Только тогда они становятся непобедимыми.