Отголоски войны
Шрифт:
— Вчера тутъ было сказано, что моя комната была рядомъ съ комнатой покойнаго капитана. — Она величественно взглянула на судью и бросила презрительный взглядъ на присяжныхъ. — Ну, такъ что же? Разв это моя вина?
— Послушайте, милая…
— Что я вамъ за милая! — оборвала она судью, который въ первый разъ не нашелся, что отвтить.
— Если это все, что вы можете намъ сказать…
— Нтъ, это вовсе не все. Да разв я не знаю, что въ Лондон сегодня вс начнутъ судачить, говорить, что м-ссъ Оппотэри жила рядомъ съ капитаномъ, что это происходило въ та комъ-то пансіон — я вотъ сплетня готова.
— Что?
— Проще всего я ужъ лучше сразу скажу, что обломокъ гребенки, что вотъ нашелъ этотъ франтъ за дверью у капитана, — принадлежитъ мн.
— Да? — сказалъ судья, побуждая ее продолжать показаніе. — Какъ же онъ попалъ туда?
— А вотъ какъ, — сказала м-ссъ Оппотэри. — Я была невстой капитана…
Она разразилась рыданіями — какъ разъ во-время, чтобы остановить взрывъ смха въ публик.
— Ваше обрученіе было тайное? — продолжалъ судья ласково разспрашивать ее.
— Да, — отвтила м-ссъ Оппотэри, сдерживая свое волненіе. — Генри не хотлъ огласки.
Судья и репортеры тотчасъ же отмтили, что убитаго звали Генри.
— А вы давно стали его невстой?
— Я перехала въ Угловый Домъ 11-го октября.
— Черезъ день посл того, какъ тамъ поселился капитанъ? — вставилъ судья.
— Кажется. Я капитану сразу понравилась. Онъ ничего не говорилъ, — онъ вообще былъ неразговорчивъ, — но я сразу это замтила. Поэтому я при первомъ удобномъ случа сказала ему, что я похоронила уже трехъ мужей. Это его не охладило. Я по его глазамъ видла, что онъ влюбленъ. Онъ какъ-то узналъ, что я по утрамъ хожу гулять въ садъ по близости, и сталъ приходить туда вслдъ за мной. Потомъ онъ заболлъ. Я ухаживала за нимъ немного, но такъ, чтобы никто не зналъ. Въ пансіонахъ нужно вести себя крайне осторожно, чтобы не пошли сплетни. Никто не видалъ меня поэтому въ его комнат. Потомъ онъ сдлалъ мн предложеніе. Говорилъ, что ни въ кого не влюблялся съ тхъ поръ, какъ жена его умерла — двадцать лтъ тому назадъ. Онъ спросилъ, согласна ли я соединять свою судьбу съ нимъ — и я согласилась. Тогда онъ поцловалъ меня, и у меня выпалъ гребень изъ головы; я наступила на него, и одинъ зубецъ отломался. Вотъ вамъ объясненіе находки; я предпочитаю сказать сама — все равно такія вещи обнаруживаются рано или поздно — и въ моемъ щекотливомъ положенія лучше ничего не утаивать.
— Когда онъ вамъ сдлалъ предложеніе?
— Въ прошлый понедльникъ.
— Т.-е., за день до его смерти?
— За день до того, какъ его убили! — горестно воскликнула м-ссъ Оппотэри. — Затмъ наступило молчаніе.
Обнаружившаяся идиллія произвела странное впечатлніе на всхъ присутствующихъ. Она казалась такимъ необычайнымъ смшеніемъ трагизма съ величайшимъ комизмомъ, что хотлось въ одно и то же время и смяться, и плакать.
— Какъ долго онъ ухаживалъ, прежде чмъ сдлалъ предложеніе? — спросилъ судья.
— Мы полюбили другъ друга съ первой минуты, — сказала женщина съ морщинистымъ лицомъ, которая воплощала для капитана Поликсфена вс чары женственности. И она сказала это такимъ голосомъ, что никто изъ ея слушателей не посмлъ шевельнуть мускуломъ.
— Подозрваете ли вы
— Да, — отвтила она, — я знаю, кто его убилъ. Генри былъ капитаномъ на «Волг», которая совершала рейсы въ Одессу.
— Какому обществу принадлежитъ «Волга»?
— Не знаю я. Откуда мн знать? Вы, мужчины, должны съумть сами разобраться. Пароходовъ «Волга» не сорокъ штукъ, я полагаю? — Она сказала это оскорбленнымъ тономъ.
— Продолжайте, — сказалъ судья.
— Пароходъ его былъ въ одесскомъ порту, когда тамъ происходили безпорядки, и на него прибжалъ, ища защиты, офицеръ, котораго преслдовала толпа… Вожаки толпы потребовали отъ капитана его выдачи, но капитанъ не выдалъ его. Не таковскій онъ! Тогда капитанъ получилъ извщеніе отъ тайнаго общества о томъ, что онъ приговоренъ къ смерти. Я уврена, что капитанъ убитъ кмъ-нибудь изъ революціонеровъ. Я знаю это наврное.
— Какія у васъ основанія это думать? — спросилъ судья.
— Я прокралась въ комнату Генри сейчасъ посл того, какъ онъ вернулся домой, часовъ около девяти. Я хотла посмотрть, не повредила ли ему прогулка; въ комнат его былъ какой-то молодой человкъ — иностранецъ по виду. И Генри мн сказалъ: «Мн нужно переговорить съ этимъ господиномъ, м-ссъ Оппотэри». Молодой человкъ поклонился мн на иностранный манеръ, и я вышла. Не думала я въ эту минуту, что можетъ случиться недоброе!
— Вы не видли, какъ ушелъ, этотъ таинственный незнакомецъ?
— И не видла, и не слышала. И больше я уже не видла капитана въ живыхъ!
— Вы не слышали никакого шума?
— Никакого. И уже не видла капитана больше въ живыхъ! — повторила она, поднося къ глазамъ платочекъ съ черной каймой.
— Я вамъ очень благодаренъ за ваше показаніе, — сказалъ судья. — Если у васъ нтъ ничего другого, что вы могли бы разсказать намъ, то вы можете идти.
— Простите, еще одинъ вопросъ, — сказалъ старшина присяжныхъ. М-ссъ Оппотэри обернулась къ нему съ видомъ разъяренной тигрицы. — Капитанъ не боялся, что его могутъ убить?
— Длалъ видъ, что не боялся, — отвтила м-ссъ Оппотэри.
Она оставила свидтельское мсто; и видъ ея, и ея показанія навели ужасъ на судью, на присяжныхъ и на публику. Нкоторые считали, что смерть спасла капитана отъ еще большаго несчастья, если онъ дйствительно собирался жениться на м-ссъ Оппотэри.
— Еще одинъ свидтель, сэръ, — сказалъ приставъ, подходя къ судь. — Только-что пришелъ.
— Кто онъ такой?
Очень прилично одтый молодой человкъ, очевидно служащій изъ Сити, поднялся и обратился къ судь.
— Мои принципалы поручили мн поспшить сюда, чтобы предложить вамъ, господинъ судья, ту помощь, которую они могутъ оказать вамъ.
— А кто ваши принципалы?
— Фаркаръ и Грэмъ изъ Канонъ-Стрита, судовладльцы-собственники «Волги» и двухъ другихъ пароходовъ.
— Приведите его въ присяг,- сказалъ судья.
Новый свидтель назвался Ланцелотомъ Спригъ, служащимъ фирмы Грмъ, Фаркаръ и Грэмъ.
— Покойный капитанъ Поликсфенъ состоялъ на служб у вашей фирмы? — началъ допрашивать судья.
— Да, онъ служилъ у насъ. Но посл послдняго путешестія онъ ушелъ со службы.
— Когда это случилось?
— Недль семь тому назадъ.