Отходная молитва

Боукер Дэвид

— Один?

Лаверн утвердительно фыркнул.

Несколько секунд Принс в упор рассматривал его, затем сделал шаг вперед и легко постучал по груди.

— А-а, на этот раз ты даже не поленился захватить с собой тело. Прекрасно. Просто прекрасно.

Едва ли не выплевывая слова, Лаверн произнес:

— Мне бы следовало свернуть тебе шею.

— Попробуй, и твоя жена наверняка умрет.

Лаверн заглянул в глаза Принсу, но почему-то ему стало дурно, и он отвернулся.

— Надеюсь, ты вчера имел честь познакомиться с моими подчиненными.

Полицейский, питающий слабость к астральным проекциям, ну кто бы мог подумать… А ты оказался интересным противником. Признаюсь честно — я недооценивал тебя. Только почему-то мне кажется, что и ты серьезно недооценивал меня.

— Чего ты хочешь?

Принс задумчиво улыбнулся:

— Ты имеешь в виду высшую цель? Я мечтаю о мире, в котором белые протестанты англосаксонского происхождения могут жить счастливо, не опасаясь раствориться в низших расах. Ты ведь знаешь, что мой предок Томас Норт в свое время помог избавить Йорк от евреев?

— Да, я имел честь видеть, на что способен твой предок.

— Он и я — едины. Можно сказать, отец и сын, не хватает только святого духа. Я хотел бы продолжить дело Томаса, распространить его шире и дальше, чтобы избавить мир от черных, католиков и всех тех, кто лично мне не нравится.

Принс издал короткий злобный смешок, эхом отозвавшийся среди мощных, но уже растрескавшихся колонн. Лаверн не узрел в сказанном ничего смешного.

— Хьюго, признайся честно, тебе никогда не приходила в голову мысль посетить психиатра?

Принс ухмыльнулся, смерив собеседника презрительным взглядом.

— А тебе никогда не приходила мысль посетить приличного портного? Что, кстати, напоминает мне…

Принс опустил руку в карман пальто и извлек оттуда черный кожаный бумажник, из которого затем достал клочок бумаги и протянул его Лаверну. Лаверн развернул его и не поверил собственным глазам. Это был чек на десять тысяч фунтов.

— Что это? Взятка?

— Нет-нет, ни в коем случае! Это тебе премия за то, что победил меня в ночь на Новый год. Неужели забыл?

Лаверн попытался вернуть чек Принсу, но тот только оттолкнул его руку.

— Не глупи. Лучше отложи на похороны жены.

Лаверн инстинктивно сжал кулаки.

— Ну-ну, полегче!

— Ты хочешь, чтобы Донна осталась жива?

Лаверн про себя выругался.

— Хорошо, буду считать, что это значит «да», — ухмыльнулся Принс. — А дочь, а внучка? Или та хорошенькая инспекторша, к которой ты так привязан? Ты ведь знаешь, я заберу их всех. Я убью всех, кто тебе дорог.

Лаверн рассеянно смял чек и сунул его в карман пальто.

— Знаешь, Хьюго, когда-то все это должно кончиться. Ты ведь не можешь всех отправить на тот свет?

Но сами слова и голос, их произносивший, прозвучали как-то безжизненно, словно издалека.

— Хоть целый мир, — спокойно отреагировал Принс. — Правда, я все-таки знаю меру. Избавь меня от допросов, отпусти Иоланду, и в Йорке больше не будет странных убийств. Я продолжу свою работу где-нибудь в другом месте и заодно пощажу

жизнь твоей жены. Это я тебе обещаю. Ты принимаешь мои условия?

Лаверн упрямо тряхнул головой.

— Послушай, — продолжал Принс, — я с тобой честен. Я даже готов предложить тебе большее. Гораздо большее. Потому что, если мы и дальше будем бороться друг с другом, в конце концов это закончится плохо для нас обоих. Когда дерутся драконы, кровь льется и там, и здесь.

— О чем ты?

— О том, что ты мог бы стать моим союзником. Взвесь все как следует. Человек, способный покидать собственное тело, и человек, способный заставить это сделать других. — Принс рассмеялся. — Мы бы с тобой здорово сработались — ты и я.

Лаверн презрительно фыркнул:

— Я так и знал, что только напрасно потеряю время.

Принс, казалось, испепелял его взглядом.

— Магия, Лаверн. Чистой воды магия. Ты хоть представляешь себе, что я могу тебе дать?

Устав от этого безумия, Лаверн было уже собрался уходить и, повернувшись вполоборота, сказал:

— Ничего ты мне не дашь.

В это мгновение он услышал позади себя какой-то шорох и повернулся на звук. На месте, где когда-то был алтарь, лежал огромный камень, а на камне стоял маленький мальчик. Ему было на вид года три. У него были каштановые волосы и перепачканный шоколадом рот. Одет он был в синий комбинезончик, а лицо светилось знакомой лукавой улыбкой.

— Папа! — позвал ребенок Лаверна.

У Вернона от волнения обмякли ноги.

Забыв о Принсе, забыв обо всем на свете, он бросился к мальчику и, подхватив его на руки, ощутил небывалую радость от прикосновения к детскому тельцу — оно казалось живым и теплым, от него пахло тальком и липкими леденцами. Казалось, он воссоединился с собственной плотью. На какое-то мгновение Лаверн забыл о своих терзаниях — в руках у него был сын!.. Но в следующую секунду Том исчез, и Лаверн остался стоять, обнимая воздух.

Из горла его вырвался сдавленный крик. Лаверн закачался, будто тело пронзила стальная рапира. Хватая ртом воздух, он рухнул на колени. Принс медленно подошел к алтарю.

— Магия, Лаверн. Прошлое, ставшее настоящим. Дух, облеченный плотью. Я в любое время мог бы вернуть тебе мальчика. Он мог бы навещать вас с Донной каждый день. И, главное, он ничем бы — ни видом, ни голосом, ни поведением — не отличался от вашего настоящего сына. И я обещаю тебе это, если ты немедленно признаешь свое поражение.

Стараясь побороть искушение, Лаверн уткнулся лицом в ладони. От них еще исходил запах сына. Из горла Вернона вырвался вопль бессилия и горя, и дрогнувшим голосом он произнес:

— Это наваждение…

— Наваждение или нет, какая разница? Ведь он ничем не отличается от твоего сына.

Лаверн промолчал и лишь плотно смежил веки.

— Ну так что? — донесся голос Принса. — Договорились?

И вновь гнетущее молчание. Не поднимая глаз, Лаверн произнес:

— Никогда и ни за что я не преклоню перед тобой головы.