Отходная молитва
Шрифт:
Абра-Мелин писал, что залогом успеха в колдовстве и чародействе является знакомство с собственным ангелом-хранителем. Принса эта мысль восторгала: просто удивительно, как понятие высшего «Я» проникло буквально во все культуры. Принс не был силен во французском, тем более в старофранцузском, на котором были изложены идеи Абра-Мелина. Однако хозяину Норт-Эбби было не занимать упорства — хоть с трудом, медленно, но верно он постигал древний текст.
В ту минуту, когда он читал и перечитывал главу о воскресении мертвых, раздался стук в дверь.
Не
— Войдите.
Но дверь осталась закрытой. Тишина. И вновь стук.
— Кто там?
Ни слова в ответ. Не иначе как кто-то из духов решил поиграть с ним в прятки. Нет. Вряд ли они позволили бы себе такую дерзость. Раздраженно вздохнув, Хьюго встал с кресла и по алому ковру направился к двери. Широко распахнув ее, он увидел Лаверна. Несколько секунд они молча смотрели в глаза друг другу.
— Лаверн, — наконец вздохнул Принс. — Вот уж не ожидал, что ты явишься без приглашения.
Спокойно, не выдавая никаких чувств, Лаверн схватил Принса за левый лацкан, после секундного раздумья отвел назад правую руку и с силой заехал кулаком американцу в зубы. Принс рухнул на пол и, прокатившись пару метров по алому ковру, стукнулся головой о ножку бюро в стиле эпохи королевы Анны.
Лаверн шагнул к нему. Принс лежал на полу, потирая челюсть и негромко посмеиваясь.
— Это тебе за Эдисон Реффел, — произнес Вернон.
Не успел Принс до конца оклематься, как Лаверн, рывком подняв его на ноги, заехал американцу кулачищем в солнечное сплетение, вслед за чем последовал красиво выполненный апперкот в челюсть.
Принс отлетел к книжному шкафу и рухнул на пол. В то же мгновение ему на голову свалился увесистый том "Психической самообороны".
— А это за всех остальных, — злорадно прокомментировал Лаверн.
Самолюбие Принса было задето. Однако он продолжал хохотать, словно насмехаясь над попытками сломить его.
— Слабо тебе, Лаверн, и знаешь почему? Потому что ты не способен убивать. Признайся, наивный глупец, что в лучшем случае ты способен меня ударить!
Не успел Лаверн снова ринуться в бой, как откуда-то из коридора послышался стук бегущих ног. Дверь распахнулась, и на пороге возник Мико. На несколько секунд огромный полинезиец замешкался в дверях, пытаясь оценить ситуацию.
— Ну, что стоишь?! — брызжа кровавой слюной, гаркнул Принс.
Поняв, что от него требуется, Мико взревел и, словно участник восточных единоборств, подпрыгнул в воздух. Лаверн, отступив в сторону, резко выбросил вперед левую руку, сообщая полинезийцу дополнительный момент движения. В следующее мгновение тот рухнул на пол, где и остался лежать, как рыба, хватая ртом воздух. Лаверн же неторопливо прошествовал к двери, где столкнулся нос к носу с перепуганной Иоландой, завернутой в банный халат. Пожелав ей доброй ночи, он растворился в воздухе.
К сожалению, тогда Лаверн не понимал, что совершил серьезную ошибку. Посетив Принса в духовном обличье, он обнажил себя, вернее, свое внутреннее
Полицейские были несколько обескуражены его радушием. Они надеялись застать Принса врасплох, однако саркастическая усмешка на покрытом синяками лице хозяина Норт-Эбби свидетельствовала о том, что их здесь ждут.
— Что с вами? — поинтересовался Лоулесс со свойственной ему деликатностью.
— Спросите у мистера Лаверна, — усмехнулся Принс. — Последнее время суперинтендант плохо отдает себе отчет в своих действиях. Будьте добры, напомните ему, что полицейский может избивать подозреваемого только в тюремной камере, но ни в коем случае до того. Разве я не прав, Мико?
Стоявший рядом полинезиец нехотя кивнул, окинув Лаверна взглядом, в котором читалась злоба и нечто похожее на уважение.
Линн и Лоулесс недоуменно переглянулись. Или они что-то неправильно поняли?..
Лаверн засунул руку в карман и вытащил оттуда бумажник, из которого извлек мятую фотокопию.
— Что за бумаженция? — ухмыльнулся Принс. — Не иначе как список преступников, пойманных тобой за неделю… Нет, коротковат будет. А, понял — ордер на мой арест.
— Почти угадал, — спокойно ответил Лаверн. — Это ордер на арест Иоланды Хенерберри.
Улыбки Принса как не бывало.
После многодневных дискуссий Лаверн и Линн Сэвидж пришли к заключению, что допрашивать Принса — понапрасну терять время. Они оба понимали, что Хьюго слишком скользкий и изворотливый тип и сумеет уйти от любых вопросов. Именно поэтому решили сначала побеседовать с Иоландой — исходя из соображений, что она как неизменная спутница Принса должна быть соучастницей его преступлений, хотя ей, возможно, и далеко до него как с точки зрения изобретательности, так и по части характера.
Насчет характера они явно ошиблись. Почти весь день Иоланда просидела в комнате для допросов на Фулфорд-роуд, холодно глядя на Лаверна и Сэвидж и легко парируя их вопросы полуправдами и издевками. Адвокат ей не понадобился — Иоланда была твердо уверена, что у полиции нет ни мозгов, ни улик.
Лишь раз, к концу допроса, она выказала легкое замешательство, услышав от Лаверна следующее:
— Эдисон Реффел рассказала мне, что у нее был ребенок, которого Принс определил в приемную семью.
На мгновение Иоланда изменилась в лице и вся напряглась — не столько проявление эмоций, сколько желание их подавить. Однако и этого было достаточно, чтобы от Лаверна и Линн не скрылась ее реакция, кстати, запечатленная и на видеокамеру.
— Ага, вы явно что-то об этом знаете, — прокомментировал Лаверн.
— Ничего подобного. — К Иоланде вернулось самообладание.
Вмешалась Линн:
— И все-таки, по вашему собственному признанию, вы были постоянной спутницей Принса по крайней мере последние пять лет.