Отклонение от нормы, Или приключения томбоя, обыкновенные и невероятные
Шрифт:
– Она мне ничего не даст, кроме славы и денег.
– А что ты хочешь?
– Счастливой семейной жизни.
– Надо же, - удивился дядя Коля, - такой маленький, а туда же! Впрочем, я опять забылся, с кем имею дело! Вот все вы такие!
– Я счастливо рассмеялся: - далеко не все, дядя Коля, я такой один!
Вот и подошли к концу спортивные сборы. Несчастные, и в то же время, счастливые. Со слезами горя и счастья, ненависти и любви. Мы завоевали золото и первое место. Мне вручили золотую медаль за
командное места. Никогда не любил торжественных моментов, поэтому их опускаю. Серёжу взяли в престижный спортклуб, он прибежал к нам, радостный, я еле успел спрыгнуть с Сашиных колен, где устроился, целуясь с любимым.
Серёжа объявил нам о решении тренера, сказал, что знает, кому этим обязан, и чмокнул меня в щёчку. Пока я приходил в себя, он скрылся за дверью. Прощайте, счастливые дни!
Я болею
Сижу дома один. Мне грустно. Смотрю на безрадостный пейзаж за окном и думаю мрачные мысли.
Какой же я был дурак! Жил с Сашенькой в одной с ним комнате, и, вместо того, чтобы таять от счастья, дулся на него, сверкал злыми глазами. В общем, делал всё, чтобы отравить себе и ему существование.
Сейчас я готов был простить ему всё, даже измену, лишь бы он был рядом.
Не получится. Саша с семьёй куда-то уехали. Толи к бабке, толи к деду, толи вообще на базу отдыха.
Хуже всего, там не было сотовой связи.
Ментальная тоже не могла его нащупать.
Особой тоски не было, была обида и грусть. Обидно, что тебя не пригласили. Грустно, что остался один. Почему я один?
Потому что приглашали. А я отказался. Приглашали меня мама и папа с Юриком. Они тоже куда - то уехали. Куда уехали, зачем все уезжают? Разве дома хуже? Хуже. Одному хуже, хочется повыть! Вот возьму, и повою. Я повозил пальцем по столешнице. Не буду я выть, лучше посчитаю, сколько там, до окончания каникул. Два дня. Целая вечность.
«Ляг, поспи, и всё пройдёт!» - вспомнил я старую армейскую поговорку, и улыбнулся. Действительно, сейчас разденусь, залезу под одеяло…
Приятные мысли разбил звонок мобильника. Звонил Саша!
– Саша! – только и смог выговорить я в трубку, горло перехватило.
– Саша, ты чего? Ну-ка, не плачь!
– Это я от счастья.
– Понимаю, что не от горя! Чтобы тебе позвонить, мы с папой двадцать километров на лыжах бежали в сопку! Тебе надо смеяться над нами, а не плакать! Александра! – услышал я грубый мужской голос, - Не сметь распускаться! Ну-ка, смирно! Слушай мою команду! Прекратить предаваться унынию, и стойко ждать своего бойца!
– Есть прекратить, товарищ майор! – засмеялся я.
– О как! Сашка, ты что, говорил ей моё звание?
– Нет, - растерянно проговорил Саша, - Наверно, догадалась по возрасту.
– Умная у тебя будет жена, это не к добру.
– Зато, какая красивая! – засмеялся Саша.
– Умная и красивая? Ты пропал! – захохотал Сашин папа.
– До свидания, Сашенька, не скучай!
Связь прекратилась. Я стоял, глупо улыбаясь и размазывая по лицу счастливые слёзы. Мой милый Саша! Уже не был противным заснеженный
двор за окном. Там гуляли, катались на санках ребята. Чем я хуже?
Я бросился в прихожую и стал одеваться в лыжный костюм.
До вечера мы бесились во дворе, играли в снежки, катали и валяли друг друга в снегу. Домой я вернулся потный и мокрый до нитки.
Принял горячую ванну, выпил чай с мёдом.
Вечером у меня поднялась температура. Я померил. 38 и 7. Открыв рот, посмотрел в зеркало. Так. У меня опять выросли гланды. Понятно, ангина.
Чем лечат ангину? Антибиотиками. Где антибиотики? В аптеке.
Поискал в маминой аптечке. Что-то есть, и то просроченное…вызвать «скорую»? А если увезут в больницу? Скажут, подозрение на пневмонию.
Где родители? А я знаю? Телефон тоже не берёт.
Я выпил цитрамон и лёг спать.
Ночью мне стало совсем плохо. Предполагая, что смерть моя близка, начал названивать Толику, моей последней надежде. Долго я звонил.
– Саша? – хрипло спросил заспанный Толик.
– Я заболел, - еле слышно просипел я.
– Вызовите скорую…
– Я один дома, - с трудом выдал я следующую фразу.
– Один? – вскрикнул Толик, - подожди, я скоро!
– Толик! – не отпустил я его, - буди папу, а то меня заберут в больницу.
– Может, тебе и надо в больницу! – испуганно вскричал Толик. «Что случилось?» - послышалось в трубке, - «Саша заболел!» - И связь прекратилась.
Я, наверно, задремал, потому, что звонок в дверь услышал не сразу.
С трудом сполз с кровати, и, держась за стены, добрался до прихожей.
Невероятным усилием открыв замки, я упал на банкетку.
В квартиру ворвались Толик, Яна и Максим Сергеевич.
Максим Сергеевич, быстро раздевшись, подхватил меня на руки.
– Ого! – воскликнул он, - Яна, быстро звони в «неотложку»!!
Толик заплакал.
– Ты хоть не реви! Ему и без твоих слёз плохо, - Толик испуганно замолчал.
Я впал в забытье, очнулся, когда меня стали поворачивать. Открыв глаза, увидел незнакомых людей. Они заставили меня открыть рот, холодным фонендоскопом прослушали грудь, долго заставляли то дышать, то не дышать. «Ангина» - донеслось до меня, как сквозь вату, - «Ни пневмонии, ни даже бронхита пока нет, вовремя вы. Вы родители мальчика?» «Нет, родители в отъезде, мы знакомые, присматриваем» «Хм, даже не знаю. Мы должны его госпитализировать, в инфекционное отделение. Но без родителей…сейчас мы сделаем укол, даже два. Я выпишу рецепт, поезжайте в дежурную аптеку на Ленина, завтра вызывайте участкового врача». Меня, молча, перевернули на живот, и один за другим, поставили два укола. Повернули на правый бок, и велели спать. Мне скоро стало лучше, и я заснул.