Шрифт:
ИГОРЬ РОСОХОВАТСКИЙ
ОТКЛОНЕНИЕ ОТ НОРМЫ
В фирме "Краузе и Смит" ожидали всего. Но когда подкупленный служащий фирмы "Пратт" сообщил, что все изобретения исходят из лаборатории Альвы Доумана, что они шифруются буквами "В" и "К" и порядковыми номерами, что авторская часть вознаграждения выплачивается семьям Венстена и Крюгана, даже самых больших скептиков охватил суеверный ужас.
Венстен и Крюган были инженерами электронно-исследовательской лаборатории фирмы Пратт". Первый из них умер в прошлом году, второй - пять лет назад. Оба
Только благодаря выдающемуся уму Венстена "Пратт" процветала. Он не только сыпал изобретениями, словно из рога изобилия, но умел применять их наиболее экономично. К тому же Венстен нередко советовал директорам фирмы, как и когда применять изобретения с наибольшей выгодой. Но в то же время он отказался от предложения стать совладельцем фирмы. Огромные деньги, стекавшиеся в его руки, он расходовал самым неожиданным и нелепым образом. Он был составлен из противоречий, как из разноцветной мозаики.
Владельцам и директорам конкурирующей фирмы "Краузе и Смит" оставалось кусать локти. Никакие их уоилмя не могли задержать разрастания "Пратт", хотя у нее было меньше капитала и возможностей.
Лишь смерть Венстена давала им надежду на изменение положения. Но в новом деле, где старый Краузе готов был поручиться, что заказы на оборудование достанутся ему, их вновь перехватила фирма "Пратт". И каким образом? Типично венстеновским приемом. В последний момент, когда противник был убежден в победе и ослабил усилия, "Пратт" сообщила о крупном изобретении, разрешавшем выпускать реле с удвоенным сроком службы. Даже в том, как описывалось открытие, как подчеркивалось его экономическое значение, виден был "почерк" Венстена.
Если бы люди, хорошо знавшие инженера, не были уверены в его смерти, они бы определили, что м изобретение совершено, и описание составлено, и момент для сообщения выбран Венстеном.
Один за другим ни с чем возвращались агенты, в лабораторию лысого "безумца" никто из них He пробрался. Старый Краузе рвал на мелкие клочки ненужные бумажки - а это был плохой признак.
Когда было получено сообщение от служащего "Пратт", Краузе прервал совещание директоров и знаком велел остаться Конраду Дорту, одному из совладельцев фирмы.
– Вы знали всех этих...
– "большой старик" сделал неопределенный жест.
– Вам придется взять дело на себя.
Он пожевал губами и умолк. Это было равносильно приказу.
...Конраду пришлось немало потрудиться. Лучшие детективы ничего не смогли сделать. Оставалось надеяться только на себя самого. Две с половиной недели, пять неудачных попыток - и наконец он в этом проклятом шкафу в лаборатории Альвы. Конрад ждет. Сквозь щель в двери пробивается узкая полоска света, острая, как лезвие бритвы.
У Конрада затекла левая нога. Он повернулся, и дверца шкафа скрипнула, Конрад потянул дверь к себе cлишком сильно. Полоска света исчезла. Теперь нужно снова осторожно приоткрыть дверь.
Но тут послышались тяжелые шаги нескольких человек. В лабораторию
– Ставьте здесь и здесь.
Шаги удалились, потом стали приближаться. Но это уже были шаги одного человека, Альвы. Быстрый голос и шаркающие шаги, медленные мягкие движения и колючие слова - это было присуще Альве, "лысому безумцу", "чучелу льва", как его называли в тех кругах, где теперь вращался Конрад. Речь его была особенной. Мысли у Альвы били фонтаном, он не успевал их высказывать и в изнеможении умолкал. Несколько минут передышки - он собирался с силами потом снова строчил, палил словами, как факел искрами.
Вот Альва медленно зашагал из угла в угол лаборатории, слепка волоча ноги. Это была его обычная "разминка" - он еще раз продумывал план сегодняшних опытов. Затем спросил:
– Вы готовы, дружище Венстен?
В ответ раздался хрипловатый жестяной голос:
– Готов. Можно начинать.
Лоб Конрада стал липким от пота. Так вот оно страшное решение загадки! Он узнал второй голос это, несомненно, был голос Венстена.
В шкафу пахло металлом и краской. Болела голова от спертого воздуха. А за дверцей...
Конрад всегда побаивался и осуждал таких людей, как Венстен или Алыва. Их ненормальность была для него очевидной. Тридцать лет назад он учился вместе с ними в Колумбийском университете и работал в одной лаборатории. Там, где он и десятки других, нормальных людей, сказали бы "да", Венстен и Альва говорили "нет"; там, где надо было отрицать, они утверждали; там, где другие ничего не могли сказать и были уверены, что и сказать тут нечего, Венстен и Альва находили ответ. Они высказывали самые сумасбродные идеи, особенно Альва. И в конце концов оказывалось, что они правы, а все другие болваны.
Например, в вопросе о свечении нового вида пластмассы. Альва высказывал мысль, что, реагируя с воздухом, она заряжается за счет отрицательных ионов. Он утверждая, что из кусков пластмассы могут получиться отличные аккумуляторы. В проверке гипотезы участвовал и Конрад, с исчерпывающей ясностью показавший, что она абсурдна. Альва тогда поморщил нос - это его привычка высказывать "фе" - и начал читать стихи Беранже. А через несколько дней он доказал свою правоту, добавив в пластмассу сернокислый цинк.
Вскоре Конрад перешел в исследовательскую лабораторию фирмы "Краузе и Смит". Эта же фирма приглашала Венстена и Альву, но они отказались и пошли на службу в хиреющую "Пратт".
Конрад никогда не понимал, почему таким людям, как Альва и Венстен, в науке везет больше, чем ему. Правда, только в науке, а не в жизни. Второе понятно он намного рассудительнее их, практичнее, одним словом нормальнее. Но почему же в науке... Разве ненормальность - это и есть гениальность?
Углы губ Конрада чуть-чуть приподнялись. Это должно было означать улыбку. Но она моментально слиняла, когда вновь послышался голос Альвы: