Отклонение
Шрифт:
Вздрогнув, он прислушивается к звукам шагов. Но шаги удаляются…
Наконец поздно вечером Боян не выдерживает. Он хватает «Историю Египта» и идет к Неде. Запыхавшийся, влетает в студенческое общежитие.
— Эй, парень, куда? — Вахтер преграждает ему дорогу. — Время для посещений кончилось.
Боян. Мне надо передать книгу одной студентке!
Вахтер. Давай я передам!
Боян. Мне нужно еще кое-что сказать.
Вахтер. В другой раз.
Боян.
Вахтер. Знаю я эти важные дела!
Покрутившись на месте, Боян все же уходит. Зайдя в телефонную будку, он набирает номер. Звонит телефон у вахтера.
Вахтер. Да.
Боян (измененным голосом). Товарищ! Говорят из пожарной команды!
Вахтер. Плохо слышу!
Боян. Товарищ! Говорят из пожарной команды! У вас загорелся котел парового отопления! Кто ответственный?
Вахтер. Вот беда! Бегу! Бегу! (Он бросается в подвал.)
Боян стремительно поднимается по лестнице. Он не знает точно, в какой комнате живет Неда. Постучав, открывает одну дверь и тут же отступает: в комнате юноша обнимает девушку. Боян топчется в коридоре. Из одной из комнат выходит Павлина. Он обращается к ней:
— Скажи, пожалуйста, чтобы Неда на минутку вышла.
Павлина уходит в комнату. Боян закуривает и поворачивается спиной к двери, в которую ушла Павлина.
Неда (подходит к нему сзади). В чем дело, товарищ?
Боян (стоит к ней вполуоборот). Ты забыла книгу!
Неда. Спасибо! (Хочет ее взять.)
По коридору проходит студентка, стараясь не смотреть на них.
Боян (тихо). Идем домой! (Не отдает книгу.)
Неда (тянет у него из рук книгу и громко говорит). Думаю, что больше я ничего не забыла!
Боян. Забыла уговор — десять дней!
Неда. С меня и шести достаточно. (Показывает на горло — мол, слишком.)
…Но все-таки она возвращается в их комнатушку и делает еще одну отметку на стене.
Боян (отдергивает ее руку). Этот день не в счет!
Неда. Сердитый день!
Боян. Мы должны себе один день. Один потерянный день!
Сад возле шоссе. Деревья с румяными персиками.
Боян. Как это я не заметил их по дороге сюда? Словно только что созрели! Или я ехал с завязанными глазами! (Он
Неда молчит. С волнением бросает взгляд на часы.
Боян. Давай украдем персик!
Они выходят из машины. Ведут себя, как дети.
Неда. Держите вора!
Боян. Не кричи, для тебя ворую.
Неда. Нет, вон с того дерева. (Идет в тень.)
Сад входит в них, а не они в него. С каждой ветки несется к солнцу пение птиц. Боян и Неда опьянены многокрасочностью и сочностью лета. Неда пытается достать персик с высокого дерева. Ему хочется поднять ее на руках к ветке. Но делает это только мысленно, вспоминая другой день…
…Он держит ее на руках на той полуобвалившейся лестнице. Раннее утро. Солнце только-только показалось над черепичными крышами. Бездомная кошка всеми четырьмя лапами стоит на одной точке балки, висящей над развалинами, ее хвост дрожит от страха. Боян поднимает Неду к крыше. Смех бьется в его руках. Оба впитывают в себя солнце, встающее над их головами.
Неда тянется за кошкой. Боян поднимает Неду еще выше. Она становится босой ногой на его плечо и ловит дрожащую кошку. Осторожно спускается, садится на разрушенную лестницу и ласкает кошку. Жалобное мяуканье постепенно переходит в мурлыканье. Беспричинный смех Неды снова оглашает развалины…
Неда протягивает Бояну персик. Зубы впиваются в мягкую щеку плода. Она садится на траву. Он ложится рядом. Вокруг них замыкается обруч кузнечиков. Они забывают о времени.
Неда. Ты потерял целый день!
Боян. Эх, еще один потерянный день… (Вздрогнув, умолкает.)
Их мысли опять текут в одном направлении. Они видят ту, седьмую черточку, проведенную на стене в тот трудный день, вновь возвращаются в свою комнатушку «на небе». Он философствует:
— Первопричина в природе. Она самозарождается, саморазвивается и самосоздается.
Неда. Что ото значит?
Боян. Всякое определение — отрицание!
Неда. А твое определение любви?
Темнеет. Он откладывает книгу. Стены исчезают. Комната-колыбель отрывается от земли и уносится в бесконечность. Неда идет к нему. Она словно светится. Лунные лучики крадутся по крыше, проникают в щели, чтобы те двое могли видеть друг друга в серебре.
Она отвечает на его объятия смехом, на слова его — смехом, на поцелуи его — тоже смехом. У него такое чувство, что он целует не губы ее, а смех. Ощущает в своих объятиях всю ее, бьющуюся в этом неистощимом, неиссякаемом смехе, словно пробившемся из развалин вместе с весенней травой…