Откровение

Климов Григорий Петрович

В середине лета в нашем офисе появилась новая личность - эффектная девица по имени Крис. Говорит, что она студентка какого-то колледжа и решила поработать у нас во время каникул. Выглядит она как сексуальная бомба, и все время таскает с собой толстую книгу с провокационным названием "Секс во всем мире", словно она хочет соблазнить кого-то. Я поболтал с ней немножко, но дальше разговора дело не пошло. Но она явная соблазнительница. Только ей поручили проверять не меня, а кого-то другого, может быть, тех венгров, которых мы обрабатываем.

Прошло несколько месяцев, и Крис тихо исчезла. Как пришла, так

и ушла. Однажды в сентябре я работал до 2-х часов дня, а потом пошел домой пешком по 69-й улице. Прохожу я мимо знакомого мне здания ФБР и вижу, что навстречу мне идет красотка Крис с какой-то подругой. Крис сделала вид, что она рада этой встрече, поболтали мы несколько минут и разошлись. Потом я оглядываюсь и вижу, что Крис с подругой заходят в двери штаб-квартиры ФБР. Заходят как к себе домой. И мне совершенно ясно, что они там работают. Но что делала Крис в Корнельском проекте, об этом я могу только догадываться.

Хитрые органы, ЦРУ и ФБР, частенько употребляют женщин для своих целей. Так было в России и в Германии. И в Америке тоже. Ничто не ново под луной, как говорил генерал Максим Руднев, красный кардинал Сталина, позже выяснилось, что из-за него я попал в этот Корнельский проект.

Осенью 1958 года профессор Хинкле дал мне новое задание: он попросил, чтобы я продиктовал в магнитофон мою подробную биографию. Вроде того, что мы делаем с венгерскими революционерами-беженцами, но теперь о самом себе.

"Это уже ближе к делу, - думаю я.
– С этого нужно было начинать, а вы этим кончаете".

Забавно, что хотя в Мюнхене я 5 лет работал в отделе пропаганды ЦРУ, с меня ни разу не брали никаких анкет или моей биографии, а довольствовались тем, что я писал о себе в "Берлинском Кремле". Ладно, дам я им мою биографию. Мне чего-то стыдиться и скрывать нечего.

Когда я закончил диктовать мою подробную биографию, меня пригласил к себе профессор Вольф, президент Корнельского проекта и одновременно директор психиатрической клиники Медицинского центра Корнельского университета. Постепенно зашел разговор о моей второй книге "Князь мира сего", которую я пишу сейчас, где главный герой Максим Руднев является большим чертом в КГБ и красным кардиналом Сталина.

– А этот человек существует в СССР?
– спрашивает профессор Вольф.

– Этого я не знаю, - отвечаю я.

– Но вы о нем пишете.

– Так это же роман.

– Знаем мы эти романы, - качает головой профессор психиатрии.
– Судя по вашей биографии, ваша мать была замужем два раза. Значит, ваш брат - это сводный брат и фамилия у него другая. Скажите, а кем он был?

Я вижу, что профессор Вольф подозревает, что мой брат Сергей был большим чертом в КГБ, и это их очень интересует. Дело в том, что юношеские годы генерала КГБ Максима Руднева я действительно списал с моей жизни с Сергеем. Эти отрывки из моего романа печатались в прессе, и ЦРУ заподозрило, что у меня действительно есть брат, который является большим чертом в КГБ. Вот ЦРУ и натравило на меня всех этих психиатров.

– Так кто же был ваш брат?
– настаивает профессор Вольф. Не буду я их разочаровывать, думаю я, пусть поломают себе голову:

– Знаете, в русской эмиграции считается дурным тоном говорить о наших родственниках, оставшихся в СССР. Так как у них могут быть серьезные неприятности. Знаете, КГБ

шутить не любит.

После интервью с профессором Вольфом я еще некоторое время анализировал венгерских революционеров. Всего я работал в Корнельском проекте с 13-го февраля 1958 года по 29-е июня 1959 года, почти полтора года. На прощанье профессор Вольф дал мне вежливое благодарственное письмо, где воздавал хвалу за мою помощь в их научной работе. У меня по сей день сохранилась маленькая папка с материалами Корнельского проекта.

А на самом деле они проверяли меня по заданию ЦРУ и ФБР, где их больше всего интересовал загадочный и таинственный генерал дьявола Максим Руднев, советник Сталина по делам нечистой силы, который нашел ключи познания ума и безумия, счастья и несчастья, жизни и смерти. Поскольку я списывал эту фигуру с жизни, с моего брата Сергея, то даже аналитики ЦРУ обманулись и охотились за призраком маршала Госбезопасности СССР Максима Руднева. И не буду же я им говорить, что Сергей был просто горным инженером.

* * * * *

Некоторые вещи можно понять, только оглядываясь назад Так было с Гарвардским проектом и комплексом Ленина. Подобная история и с Корнельским проектом. Оглядываясь назад, могу сказать, что важнее и интереснее было не то что я там говорил, а то, о чем я молчал и что так или иначе попахивало сумасшедшим домом, где командовал профессор Вольф.

Не буду же я им рассказывать путаную историю с моей чертовой невестой Наташей Мейер-Кларксон. А ведь все началось именно с нее. Давайте проверим еще разок, как все это было. Старый педераст Юрий Мейер и его дочка-лесбиянка Наташа. Мейер усиленно сватал меня к своей дочке, но все это было только для маскировки.

Я же, во-первых, обязательно хотел русскую невесту. А, во-вторых, мне тогда, летом 1954 года, было уже 35 лет, и я немного нервничал насчет русской невесты. А тут вдруг Наташа Мейер, которой тогда было 22 года, начинает со мной флиртовать. Раньше только фыркала, а теперь сменила гнев на милость. Говорят же, что девичья душа как ветер в мае.

В результате я, не подозревая, что Наташа лесбиянка и все это лесбийские игры, сделал ей предложение, которое она приняла. Затем, как полагается жениху и невесте, обнимались и целовались. Далеко не все знают, что среди проституток полным-полно лесбиянок. Почитайте-ка "Яму" Куприна и соответствующую статистику. Но всего этого я тогда не знал. А Наташа все прекрасно знала.

Хотя внешне Наташа выглядела очень соблазнительно, особенно на пляже, полуголая, но внутренне, в душе, она была лесбиянкой активного, мужского типа, что частенько связано с садизмом. Поэтому красотка Наташа была не только лесбиянка, но еще и садистка. Хотя на лбу у нее это не написано, но это чувствовалось. Даже родной отец при мне несколько раз называл её "мерзавкой". Но сам я понял это слишком поздно. Ведь я знал эту семью в Мюнхене в течение 5 лет.

Будучи садисткой, моя невеста так меня запутала, что из-за нее я потерял хорошую работу, продал с большими потерями меблированную квартиру и автомашину и оказался в Америке, как рыба на песке. А потом началась чертовщина. Тогда в Америке свирепствовал маккартизм, и по букве закона лесбиянку Наташу должны были бы выгнать с "Голоса Америки" и вообще депортировать. Но все получалось наоборот.