Откровения палача с Лубянки. Кровавые тайны 1937 года
Шрифт:
В 1929 году органами ОГПУ одна за другой были раскрыты вредительские организации в военной, текстильной, золотой, нефтяной, химической, судостроительной и других отраслях промышленности.
Уже данные следствия по шахтинскому процессу («Московский центр») указывали на наличие единого руководящего центра всей вредительской работы. Материалы следствия по делу других вредительских организаций окончательно убедили следственные органы в существовании подобного «центра». Летом 1930 года этот объединенный вредительский центр, так называемый «Инженерный центр», был разоблачен ОГПУ и ликвидирован.
Инициатором,
Вначале руководящая тройка состояла из Пальчинского, Рабиновича и Хренникова. После ареста первых двух был создан своего рода «центральный комитет» в составе Хренникова, Калинникова, Рамзина, Ларичева, Федотова и Чарновского. В связи с арестом Хренникова роль главы «центрального комитета» перешла к Рамзину. Каждый из членов «центра» возглавлял вредительскую организацию в представляемой им отрасли промышленности.
В своей подрывной деятельности «Промпартия» была тесно связана через «Торгпром» с заграничными организациями русской буржуазии, а также с кругами иностранного капитала – французского, английского, польского.
«Промпартия» и «Торгпром» ориентировались на Францию, поскольку в тот период французский империализм являлся главным организатором антисоветского блока и интервенции.
Основную ставку «Промпартия», как того требовал французский империализм, делала на интервенцию. Ее идейным вдохновителем в этом вопросе был «Торгпром», и по подготовке интервенции между ними существовало известное разделение труда.
«Торгпром вел всю внешнюю подготовку интервенции, а именно: все переговоры с иностранными правительствами… проводил за границей агитацию и пропаганду интервенции, должен был изыскать средства для ее финансирования, а также брал на себя и организацию военной ее части… Промпартия же проводила внутреннюю подготовку интервенции в СССР путем искусственного создания и углубления экономических кризисов и всевозможной помощи интервенции изнутри». (Из показаний Рамзина.)
Осуществление интервенции намечалось силами Польши, Румынии, лимитрофов и остатков белогвардейских армий. Франция брала на себя руководство антисоветским блоком, снабжение вооружением и снаряжением и в небольшой части вооруженными силами. Англия обещала послать в Балтийское и Черное моря свой флот. Средства на интервенцию предполагалось получить от французского и английского правительств, от нефтяных концернов, в частности от Детердинга, и из других источников.
Срок интервенции намечался на лето 1930 года или, в крайнем случае, 1931 год. Об участии в интервенции велись переговоры также с германской буржуазией…
Комментарий Александра Севера:
«Многие уверены, что в Советском Союзе всерьез о войне заговорили лишь в конце тридцатых годов прошлого века, когда Адольф
Великая Отечественная война могла начаться не 22 июня 1941 года, а, например, 1 июня 1932 года. В роли агрессора выступила бы не Германия, а союз западноевропейских стран во главе, например, с Великобританией. А союзником Москвы стали бы… Берлин, Рим и Токио.
Это один из вариантов альтернативной истории. На первый взгляд звучит абсурдно, но если проанализировать все нюансы внешней политики Европы по отношению к Советскому Союзу в двадцатые – тридцатые годы прошлого века, то такой сценарий развития событий реален. Другое дело, что европейские страны так и не смогли договориться между собой и создать единый фронт, сначала против Москвы, а потом и против Берлина. Результат всем известен. История не терпит сослагательного наклонения, поэтому вернемся к тому, что случилось.
Система международных отношений, сложившаяся в двадцатые годы прошлого века на основе Версальского мира и деятельности Лиги Наций, предохраняла СССР, хотя и не слишком надежно, от военного столкновения с Западом. Укреплению безопасности СССР способствовал и выход из внешнеполитической изоляции посредством установления дипломатических и консульских отношений со всеми европейскими странами, в том числе с теми, где обосновалась русская белогвардейская эмиграция. Промышленно-финансовые круги Запада были заинтересованы в освоении необъятного российского рынка и потому сквозь пальцы смотрели на подрывную деятельность Коминтерна, морально и материально поощрявшего деятельность экстремистских политических группировок во всем мире, на несущиеся из Москвы призывы к мировой пролетарской революции, международной солидарности трудящихся и т. п.
По мере восстановления в СССР разрушенной Первой мировой и Гражданской войнами экономики и, следовательно, оборонно-промышленного потенциала Запад начал предпринимать усилия по укреплению обороноспособности граничащих с СССР государств. Фактически речь шла о создании «санитарного кордона». Правители большинства восточноевропейских государств не только не возражали против такой перспективы, но и всячески поддерживали ее. Ведь они мечтали принять активное участие в разделе территории Советского Союза, когда начнется война. Сейчас мы наблюдаем аналогичную картину. Если в годы «холодной войны» Советский Союз от стран – членов НАТО отделяла территория Восточной Европы, то сейчас только государственная граница.
Уже в середине двадцатых годов прошлого века против СССР начал формироваться военно-политический блок, вошедший в историю под именем «Малая Антанта» (Польша, государства Прибалтики, Румыния и Финляндия). При условии поддержки этого блока в случае пограничного или иного конфликта «Большой Антантой» (Англией, Францией и США) СССР действительно попадал в чрезвычайную военно-политическую ситуацию, многократно осложненную возрастающей вероятностью возобновления при затяжной или неблагоприятной внешней войне внутренней гражданской войны.