Откровенные тетради
Шрифт:
Я сунул несколько яблок за пазуху, одно обтер и надкусил.
Она вошла в метро.
Нет лучшего занятия, чем преследование. Система проста. Выбирается девушка с длинными ногами, в миниюбке. Она идет по тротуару, пересекает улицы, разглядывает афиши, заходит в магазины, делает покупки, звонит по телефону, спускается в метро — едет. Вы идете по тротуару в двадцати шагах за ее спиной, пересекаете улицы, разглядываете афиши, заходите в магазины, спускаетесь в метро — едете. Час, два, три часа — какая разница! Куда она направляется?
Прежде чем шагнуть с движущейся ступеньки, девушка оглянулась. Как дикая птица, почувствовала взгляд охотника из-за куста.
«Хвост» обнаружен. Преследование потеряло тайну.
Я с хрустом отгрыз кусок яблока.
Из туннеля вылетел, как бешеная, вопящая гармошка, поезд. Из дыр в его мехах повалили люди. Она скользнула внутрь, я — следом.
Рванулись и понеслись в темный зев туннеля.
Посмотрит или нет?
Взглянула.
Я помигал яблоком, как фонариком.
Она отвернулась.
И тут мы влетели под своды «Краснопресненской».
Металлический голос подтвердил надписи на стенах.
Теперь мы поднимались. Я плыл на десять ступенек ниже. Ее ноги, как два ослепительных черных луча, били в глаза.
Затем ее поглотила телефонная будка.
Я прислонился к пустому лотку из-под мороженого. Яблоко в моей руке взлетало.
Итак, телефонный разговор.
«Алё, Света, это ты? Я звоню из автомата с «Краснопресненской». Со мною приключилась ужасная история. Какой-то тип преследует меня. Да, да, преследует. Идет по пятам и грызет мои яблоки. Вон он стоит напротив, ждет, когда я переговорю. Какой из себя? Блондин, лет восемнадцати, высокий, с голубыми глазами. Что мне делать, как ты думаешь?»
Или:
«Алё, Витя, это ты? Откуда звоню? Из автомата. Ходила в магазин за яблоками, а какой-то тип, представь себе, налетел и рассыпал. Как насчет кино? В восемь жди меня на углу, как всегда».
А может быть:
«Мама, я задержалась. В магазине ужасная очередь. Купила яблоки, а какой-то тип налетел на меня и половину рассыпал. Что? Сейчас на «Краснопресненской»… Он меня преследует. Полчаса едет за мной и не отстает. Что? Хорошо, возьму такси».
А вдруг:
«Алё, шеф! Говорит Марианна, по кличке «Газировка». Ваше поручение выполнила, достала яблоки по рупь двадцать. Обнаружила «хвост». Он имитировал столкновение. Пытаюсь сбить со следа. Какие будут указания?»
Мама, Витя, Света, шеф… Опасные соперники! Пора действовать!
Румяным яблоком я выбил по стеклу будки три точки, три тире, три точки. Сигнал SOS.
В ответ гневный взгляд карих глаз.
Шевелящиеся губы… Розовая мочка уха, прижатая трубкой…
Я выкинул вверх три пальца — символ автоматного лимита.
Дверца будки распахнулась. Мы стояли лицом к лицу.
Я превратился во фруктовое дерево.
— Ваши яблоки, — сказал я и посыпался плодами в ее авоську».
3
Утром на следующий день Кротов
Его корреспонденция меня поразила. На четырех восковках Кротов уместил настоящее, прошлое и будущее нашей геологоразведки, словно сам прошагал по глухомани с рюкзаком за спиной.
Я снял трубку и позвонил начальнику экспедиции Морозову.
— Лев Львович, привет. Воронин. У тебя недавно был светловолосый паренек?
— Был такой, — прогудел Морозов. — Замучил меня твой паренек. Настырный, бродяга.
— Послушай, что он сочинил. — Я прочитал корреспонденцию Кротова. — Ты поставишь визу под таким материалом?
Морозов, не отвечая, сопел в трубку.
— Что молчишь, Лев Львович?
— Думаю. Откуда парнишку раздобыл?
— Сам прилетел. И представь себе, с молодой супругой. Так как насчет подписи?
— Толково накатал. Самую суть уловил.
— А знаешь, Лев Львович, — внезапно загордился я, — это ведь его первый материал, представляешь?
Кротова я нашел в фонотеке вместе с Катей. Когда я открыл дверь, они отпрянули друг от друга. Обнимались, конечно.
— Ну, романист, — сказал я. — Прочел твой опус. — Оба замерли. Я выдержал паузу. — Не знаю, как насчет романа, а корреспонденция тебе удалась. Молодец! Принимаю на работу.
Катя тихонько ойкнула. Кротов расстегнул ворот рубахи, словно тот его душил. На лбу у него выступили капельки пота.
— Оклад тебе положен девяносто восемь рублей. Плюс шестьдесят процентов местного коэффициента. Гонорар — сколько заработаешь. Устраивает?
Кротов провел ладонью по вспотевшему лбу.
— Ввиду вашей бедности, — продолжал я, непонятно, чему радуясь, — можете оба получить в бухгалтерии аванс на пропитание. По пятьдесят рублей каждому хватит?
— Ой! — сказала Катя и звонко икнула. — Пожалуйста, извините. Ик!
Сергей шлепнул ее ладонью по спине.
— Это она от счастья, — пояснил он. — Предчувствует новые туфли.
— А ты почему не икаешь?
— Я не слабонервный. Все логично.
— Ну-ну! А где ты думаешь, логик, поселить молодую жену? На раскладушке в гостинице?
Он взъерошил свои светлые мягкие волосы.
— Вообще-то мы думали…
— Ну-ну, это интересно.
— На крайний случай можно построить чум.
— Остроумно.
— Или снять угол.
— Так.
— Или редакция предоставит нам квартиру, — закончил он.
— Блестящая идея. А где ее взять, квартиру?
— Мы не требовательны, Борис Антонович. Какой-нибудь завалящий двухэтажный коттедж нас устроит. Правда, Кать?
— Он шутит, Борис Антонович. Он всегда шутит, — заторопилась она. — Вы его не слушайте. Нам ничего не надо. Вы и так для нас много сделали. Не беспокойтесь, пожалуйста. Мы сами что-нибудь придумаем.