Открой свое сердце
Шрифт:
Она не стала и пытаться выманить Джоша из-под кровати. Прежний опыт убедил ее, что ни слова, ни действия в таком случае ни к чему не приводят. Мальчик выйдет, когда будет к этому готов, а она должна просто ждать, чтобы в нужный момент находиться рядом и показать, что она любит его. Она села в плетеное кресло возле распахнутой двери в патио, откуда веял свежий ветерок, напоенный запахом жасмина, и начала вслух, негромко, читать одну из любимых книжек Джоша.
Впрочем, мысли ее были далеко, они вертелись вокруг приезда новых гостей, вновь и вновь в ее воображении возникал леденящий душу взгляд незнакомца. И мелькнувшее на его лице выражение страдания при исчезновении Джоша… Или ей это только почудилось?
— О… о… о…
— Глубже,
Отложив книгу, она усадила мальчика на колени и обняла. Женщина уже давно заметила, что он стоит рядом, заглядывая ей через плечо, но не подала виду. Джош должен сам сделать первый шаг, иначе все бесполезно. Теперь, привалившись к ней спиной, он старался наладить дыхание, чтобы перестать заикаться, а Кэрис бережно поглаживала его по голове.
Оба они прошли немалый путь. Когда год назад Кэрис с еще грудной Тэрой попала на остров, мальчик вел себя и вовсе как затравленный зверек. Говорить он отказывался, разве что, заикаясь, злобно огрызался на Фиесту. Увидев такое, Кэрис просто ужаснулась. Совершенно запущенный ребенок. Особенно ее удручало полнейшее безразличие и бездействие Фиесты, похоже не желавшей утруждать себя проблемами воспитания. Для нее, вращавшейся среди фешенебельной публики, мальчик явно был обузой. Фиесте хотелось сбыть его с рук — и неважно кому. Лишь бы не мешался. Приехав в Англию по делам, Фиеста дала объявление, что требуется няня к ребенку, и Кэрис откликнулась. У нее не имелось соответствующей квалификации, но она была полна желания испробовать себя в новой деятельности. На собеседовании Фиеста, впрочем, умолчала о том, что Джош, что называется, трудный ребенок. И это открылось Кэрис не раньше, чем она оказалась на Левосе. Тогда же она узнала, что стала последней в длинной череде воспитательниц и нянь, в большинстве своем опытных и высококвалифицированных, которые были бессильны — а может, не желали? — помочь «ужасному» ребенку… четырех лет от роду.
Первое время Кэрис думала, что она тоже не выдержит. Ведь на руках у нее была еще Тэра, а сердце болело из-за собственной несложившейся жизни. Но, видимо, что-то в облике и судьбе трудного ребенка глубоко задело струны ее души — настолько, что она не смогла уехать. И странное дело, заботясь о Джоше, преданно отдавая ему себя, вкладывая все душевные силы, чтобы завоевать доверие и любовь маленького существа, Кэрис обнаружила, что немало получает взамен. Она явилась на остров лишь бледной тенью, осколком себя самой, морально раздавленной, потерянной и застала здесь маленького, диковатого, закомплексованного, несчастного не меньше ее мальчика. Однако в ребенке горе и душевное расстройство производят поистине трагическое впечатление. Несчастный ребенок — в самом этом словосочетании есть что-то противоестественное. И Кэрис, запрятав поглубже скорбь, посвятила себя заботам о Джоше и собственной дочурке, стараясь сделать жизнь их всех троих как можно радостнее и уютнее.
Достучаться до сердца Джоша, завоевать его доверие — до чего же это была тяжелая, порой казавшаяся невыполнимой задача! И теперь еще случались дни, когда с ним бывало непросто, но все же Кэрис не могла не гордиться, потому что в целом, пожалуй, она осилила эту задачу. Джош стал гораздо жизнерадостнее, чем год назад, а она сама уже не ощущала в себе прежней потерянности.
— О-он м-меня… з-заберет? — наконец выдохнул Джош.
Кэрис теснее прижала к себе мальчика, успокаивающе гладя его разгоряченный лоб.
— Кто? — отважилась спросить она. Кэрис надеялась, что ее догадки верны. В том, что касалось прошлого Джоша, Фиеста была неразговорчива. Кэрис как-то попыталась расспросить Фиесту о его родителях, но та лишь посоветовала ей не вмешиваться, а присматривать за ребенком, ради чего ее, собственно, и наняли.
— Мой отец, — пробормотал Джош. — Он меня заберет?
Значит, она не ошиблась! Этот Дэниел действительно был отцом мальчика. Ей пришло это в голову в тот самый момент, когда мужчина снял
— Я не знаю, Джош, — честно призналась Кэрис. Она всегда старалась быть с ребенком правдивой. К тому же он был достаточно умен, чтобы уловить фальшь. — Но обязательно выясню. — Она крепче сжала мальчика в объятиях.
Да, она непременно выяснит. Дэниел Кеннеди приехал на остров, вероятно, чтобы навестить сына и обсудить с Фиестой его будущее. Дэниел Кеннеди, конечно же, понимает, что эта богатая деловая женщина не может вечно заниматься его ребенком. Где же, однако, мать мальчика? Симона, которая приехала с Дэниелом, явно ею не была, иначе бы Джош сказал об этом.
Кэрис разволновалась не на шутку. Да и как могла она быть спокойной? Прожив столько времени рядом с Джошем, находясь возле него день и ночь, достаточно хорошо изучив его, она прекрасно понимала, что мальчику необходим настоящий, родной дом, настоящие родители — желательно оба. Конечно, она старалась быть ему хорошей няней, но даже самая лучшая няня не заменит матери. Что ж, возможно, миссия ее будет окончена, мальчик перейдет в другие руки. А они с Тэрой снимутся с места и станут пробивать себе новую дорогу, потому что к старому возврата нет.
— А мы пойдем к ручью? — робко спросил Джош. Он по-прежнему сидел у нее на коленях и, обняв рукой за шею, теребил и наматывал на палец прядь ее черных волос. Этот наивный детский жест всегда необъяснимо трогал сердце Кэрис. Она чувствовала, что мальчик по-своему очень любит ее, и если вскоре ему придется уехать вместе с отцом…
Думать об этом было нестерпимо тяжело, и Кэрис постаралась отогнать неприятную мысль. Появилась даже смутная надежда: если в намерения мистера Кеннеди входит забрать ребенка с острова, то, возможно, там, на новом месте, им все равно понадобится няня… если только не окажется, что у мальчика есть мать… Но о таковой никто из посторонних не слыхал. Уста же Джоша и Фиесты были запечатаны наглухо.
— Конечно, обязательно пойдем! — вдруг, встрепенувшись, проговорила она и поцеловала мальчика за ухом, от чего ребенок залился смехом, как от щекотки.
Во время их отсутствия в коттедж мог прийти Дэниел, чтобы повидать сына, но Шафран скажет ему, где их найти. Кэрис попыталась представить себе разговор с Кеннеди: как станет рассказывать отцу о его трудном ребенке, с которым ей удалось найти общий язык и подружиться. О том, как замечательно Джош выучился плавать, как хорошо читает — словом, обо всех впечатляющих достижениях пятилетнего ребенка, который еще год назад не умел правильно сложить фразу. Кэрис столько расскажет этому человеку… Так с чего же мрачный осадок в душе? И хотя Кэрис догадывалась, что было тому причиной, ей совсем не хотелось сейчас об этом думать! Увы, настанет день, когда они с Тэрой навсегда потеряют Джоша — отдадут мальчика суровому и бесчувственному отцу. Тогда… Нет, нет, она не хочет об этом думать. Сейчас они с Джошем идут к ручью, где мальчик будет плавать и нырять и охотиться на морских черепах. А главное — будет счастлив. Да и она, по правде сказать, тоже.
— Шафран, ты правда не против побыть с детьми, пока я сбегаю на виллу?
Шафран была приходящей работницей, а жила как раз за виллой, где располагались коттеджи для обслуживающего персонала. Прежде Кэрис никогда не приходилось просить ее задерживаться по вечерам, потому что в этом не было нужды: все вечера Кэрис проводила дома. Молодая женщина не вела светскую жизнь, которой, впрочем, на острове и не существовало. Здесь совершенно некуда было пойти, а Фиеста никогда не удостаивала ее приглашением на вечеринки, которые устраивала для своих шикарных гостей. Ведь Кэрис была не их круга.