Открытие Франции. Увлекательное путешествие длиной 20 000 километров по сокровенным уголкам самой интересной страны мира
Шрифт:
Эти сцены вовремя напомнили нам о том, что случайные встречи могут открыть человеку больше, чем тысячи статистических отчетов и письменных докладов. К несчастью, почти все встречные, которые упомянуты в записках путешественников, стояли слишком далеко и были лишь точками на фоне пейзажа. Но иногда одна из этих фигур подходит так близко, что ее можно рассмотреть и выслушать.
Одна такая безымянная женщина известна нам лишь по короткому разговору и описанию ее лица. Но мы знаем также время и место разговора – начало лета 1789 года, длинный холм возле маленького города Домбаль недалеко от Аргонского леса. Это одна из естественных внутренних границ Франции, где Шампанское плато плавно понижается в сторону Лотарингии и резко обрывается в сторону долины Роны.
Женщина, о которой идет речь, была из той части Шампани, которую называют «блошиной» или «бесплодной». Должно быть, все ее образование сводилось к катехизису и нескольким молитвам и легендам, которым она научилась у старухи, жившей из милости у ее соседей. В 7 лет она, вероятно, начала ухаживать за скотиной на маленькой ферме своих родителей. Не достигнув двадцати, уже забеременела.
Некоторые женщины никогда не выходили замуж. Многие жили с мужчиной, который был им мужем во всем, только не назывался мужем официально. Свадьба и официальные документы стоили дорого, а чтобы собрать себе маленькое приданое – мебель, белье и несколько серебряных монет, девушка иногда десять лет была подневольной служанкой. Деревенские девушки уходили в город, жили там в мансардах, на чердаках и даже в чуланах и возвращались домой с ребенком, у которого не было отца. Некоторые работодатели увольняли горничную раньше осени – времени, когда надо было выдавать ей жалованье за год. Часто чиновники устраивали таким девушкам допрос во время родов: спрашивали, кто отсутствующий отец ребенка, рассчитывая, что боль заставит роженицу сказать правду.
По этой причине и по другим описываемая нами женщина вышла замуж официально, но это ей прибавило очень мало уважения. В брачную ночь молодые люди из деревни ее мужа по обычаю взломали дверь, напоили молодоженов теплым вином с пряностями из ночного горшка и осмотрели простыни в поисках признаков того, что брак будет благословлен Богом. Первый ребенок у супругов родился еще до того, как свадебный букет из плодов и колючих веток превратился в пыль. Как отмечает поговорка, «женщина может родить ребенка через три месяца, но только в первый раз».
Всю остальную жизнь она живет в низком темном доме из белого камня, под широкой черепичной крышей; перед домом растет куст боярышника, который, как здесь считают, отводит от дома молнии. На улице она носит широкую зеленую юбку из фланели и остроконечный колпак. Она более плодовита, чем поля, которые дают урожай ячменя или ржи всего раз в два года. Как большинство женщин, она старается уменьшить последствия супружеского секса, но для этого существует лишь одно надежное средство. Каждый, кто возвращается домой в темноте по проселочной дороге и проходит мимо пруда, слышит печальное кряхтение Ночных прачек – матерей, которые стали привидениями и теперь осуждены вечно стирать саваны и обмывать трупы своих детей, которых убили.
Аристократ, который владеет этим краем, повышает арендную плату за землю; тогда наша женщина отправляется в Верден и возвращается оттуда с ребенком буржуазной дамы. На следующие четыре года она становится матерью чужого ребенка. Если кто-нибудь обнаружит, что она кормит грудью одного из собственных детей, ей ничего не заплатят, а суд еще оштрафует мужа на столько денег, сколько он может заработать за двадцать дней в пору урожая.
Однажды, поднимаясь на длинный холм возле своего дома, она видит впереди на дороге какого-то господина и ускоряет шаг. Рассказ чужака всегда интересно послушать. Потом его слова можно долго пересказывать
Шагая вдоль дороги параллельно прохожему, женщина поднимается на вершину холма. Оттуда холмы Аргонского массива катятся, как тяжелые волны, к лесам на западе, а с другой стороны спускаются к долине Мёза и мосту в Вердене. В самом позднем описании этого маршрута в «Полном путеводителе по Франции» (1788) об этом месте сказано так: «Крутой подъем. Переход через большую цепь древнейших холмов, которая отделяет бассейн моря от бассейна рек».
«Это печальный край, и времена сейчас трудные», – произносит она. Прохожему становится любопытно, и это ей приятно. Он спрашивает о причине ее жалобы. На понятном шампанском диалекте она объясняет, что у ее мужа очень мало имущества – «клочок земли, одна корова и маленькая лошаденка». А у нее семь детей, и «коровье молоко помогает готовить суп».
– Почему же вместо лошади вы не держите вторую корову?
– Да без лошади мужу было бы трудно носить товар, а ослами в нашем краю пользуются мало.
Случись встреча на несколько недель раньше, женщина мало что добавила бы к этим словам. Но приказ составить список жалоб и слухи, которые доходят сюда из Парижа, произвели на женщину впечатление, и она говорит, будто недавно слышала, что «какие-то большие люди собираются что-то сделать для таких бедняков, как мы, но я не знаю ни кто, ни как. Но пусть Бог пошлет нам жизнь лучше нынешней, потому что десятины и налоги нас просто задавили».
Вечером того же дня в Марс-ла-Тур путешественник, занося свои впечатления в дневник, вспоминает ее лицо и пишет: «По ее лицу с первого взгляда видно, что она много и тяжело работает. Если смотреть на эту женщину с достаточно близкого расстояния, можно подумать, что ей 60 или даже 70 лет: так она согнута, так огрубела кожа ее лица и столько на нем морщин от труда. Но она сказала, что ей всего 28 лет».
Эту запись в дневнике он сделал 12 июля 1789 года. Через два дня в Париже толпа народа взяла штурмом Бастилию и разрушила ее. Через несколько дней об этом стало известно в Аргонах, и смотритель станции или кучер объяснил местным крестьянам, что такое Бастилия и что означает ее взятие. Иностранный господин, Артур Янг слышит эту новость 20 июля, когда подъезжает к гостинице в Страсбурге: «Полное свержение прежнего правительства!» «В наш просвещенный век мир увидит великое зрелище: представители 25 миллионов людей станут обсуждать устройство нового порядка и мастерской свободы, самых лучших из тех, которые до сих пор предлагала Европа».
Из Парижа, где начало заседать новое Национальное собрание, «большие люди» разослали листовки, а потом слухи превратились в реку новостей. Больше не надо было ждать почтовый дилижанс из Парижа: люди кричали друг другу новости с поля на поле, как делали до того, как была проложена дорога. Однажды в 10 милях к северу от этих мест арестовали и отвезли обратно в Париж короля и королеву. Хотя городские ворота были закрыты, люди, жившие по другую сторону Вердена, услышали эту невероятную новость еще до заката. Вдоль дороги, которая идет через Домбаль, мужчины и женщины стояли на порогах своих домов, рассматривая прохожих, сравнивая их лица с теми, которые видели в альманахах, и приглядываясь к небу: нет ли на нем знаков.
Когда стали продавать огромные поместья, принадлежавшие владельцам замков и монастырей, муж нашей женщины приобрел еще один клочок земли. Теперь ее земляков нужно называть «граждане», но эти «граждане» по-прежнему «задавлены десятинами и налогами». За поле, которое они раньше могли бы взять в аренду у сеньора или у аббатства, они теперь должны платить налоги, а, как говорит народ, «деньги стоят дорого». Некоторые их соседи, сделавшись землевладельцами, стали беднее, чем в то время, когда были батраками.