Открытые мысли
Шрифт:
— Я знаю.
— Да, сэр. Лейтенант Мур, — он не мог видеть моего салютирования, но все равно засмеялся.
— Мне нужно идти, чтобы разобраться в беспорядке, — сказал он. — Напиши мне завтра. Дай знать, что ты в порядке.
— Хорошо, — сказала я. — Пока, — выключаю телефон. Симус хотел искалечить всех, кто мог причинить мне боль, но правда была в том, что у меня не было старшего брата, скрывающегося в коридорах школы, чтобы защитить меня. И я не могла рассчитывать на Рафа, когда мне нужна была помощь. Я должна позаботиться о себе сама.
Я бросила телефон на кровать и подошла к моей полке. Все розовое или похожее на него, а также пушистое убиралось. Несколько фотографий
Время для закаливания организма.
Глава 5
На следующий день в школе я тренировала свои навыки жесткой девушки.
Я посмотрела на тех, кто был на моем пути, и отказалась жаться к краю коридора. Если Шарк Бой думал, что может получить бесплатное ощущение, то это не пройдет для него бесследно. Но он никак себя не проявил. На самом деле, никто ничего не заметил, кроме Рафа. Его взгляд выдавал беспокойство, и мое новое уверенное отношение ко всему треснуло, я выбежала из переполненной столовой.
Полуденное солнце сжигало во мне уверенность. Я летала по переулкам, словно воин-ниндзя на задании. Мне едва хватило времени на душ перед занятием, поэтому обед был маленьким и содержал только яблоко. Я поспешила на алгебру, но в последний момент опомнилась, чтобы проверить наличие мин в коридоре.
На полу я ничего не заметила, как не заметила и Саймона, пока не оказалась с ним рядом. Его темные глаза встретились с моими, словно он пытался что-то отыскать, и нахмурился. Я тоже нахмурилась и подумала: «Не связывайся со мной!». Когда я проходила мимо, Саймон ухмыльнулся, но я была занята, враждебно двигаясь по проходу.
Без слухового аппарата я была потеряна на всех занятиях, даже на математике. Раф предложил принести свои записи в химическую лабораторию, чтобы я не слишком отстала. Это было хорошее место для расположения, и ученики редко туда заглядывали. Значит, никто не увидит его со мной. Эта мысль держалась на краю моего сознания, пока я не оттолкнула ее.
Я пришла первой и бросила рюкзак на черный стол. В лаборатории пахло кислотой от неудачного эксперимента, но здесь было много места. Раф вошел вместе с одной из своих подруг-пекинесов, ходящих за ним как хвостик. Ее звали Джессика, или, возможно, Эшли, она носила плотную юбку, а ее волосы были распущены. Она взмахнула своей рукой, на которой была надета перчатка, словно вторая кожа, надеясь, что Раф возьмет ее за руку.
— Эй, Кира, — Раф бросил рюкзак на стол рядом со мной. — Ты знакома с Тейлор?
Хорошо, значит Тейлор. Неважно.
— Привет, — это прозвучало достаточно вежливо.
Она помолчала, забыв, что находиться в комнате с нулевой.
— О, точно. Привет.
— Нам надо заниматься, — сказал ей Раф. — Увидимся после школы? — он все еще говорил вслух, когда я была рядом. Это было мило с его стороны, и я почувствовала приливающее тепло к моим щекам.
Должно быть, она ответила ему мысленно. Затем она добавила:
— Верно. После школы, — она наклонилась, чтобы послать ему воздушный поцелуй, но Раф отвернулся от публичного показа ее привязанности. По крайней мере, они не прикасались друг к другу. Когда она ушла, Раф вытащил планшет.
Я не могла сдержаться.
— Так, пекинес всюду за тобой следует?
— Не стоит так ее называть, — он избегал моего взгляда, пока раскладывал вещи.
— Ну, тебе же не нравилось, когда я называла твоих девушек Ши-тцу [1] .
Он
— Что произошло с тобой и маленькими собачками? — его акцент преобразовал «маленьких собачек» в «littaldugs». Я смогла удержаться от улыбки.
— Меня они не волнуют, но тебе, кажется, они нравятся, Волчонок, — у португальцев много имен, и Рафаэль Амаро Лобос Сантос не был исключением. Волчонок было старым прозвищем Рафа, которое он, казалось, не воспринимал.
1
Ши-тцум (собака-лев, собачка-хризантема) — одна из древнейших пород собак. В русском языке встречаются также названия ши-тсу, шитцу. Корни ши-тцу происходят из Китая. До 20-х годов XX века собачки породы ши-тцу были запретными собачками двора китайского императора. С китайского языка Shih Tzu (шицзы) переводится как львёнок.
— В любом случае, она не моя девушка, — он положил бумажную книгу «Алая Буква» [2] на стол. — Мы собираемся учиться?
Раздражение в его голосе заставило меня смягчить свой тон.
— Только если мы должны, — мы остановились около стула. — Значит не твоя девушка? А она об этом знает?
Он постучал по виску два раза.
— Она знает.
Хах. Телепатия делала отношения намного проще.
— Так, почему же она следует за тобой? — если бы я не была интересна парню, то не преследовала бы его. Не то, чтобы у меня был большой опыт с парнями, но это было бы делом принципа.
2
«Алая буква» (англ. The Scarlet Letter) — magnum opus американского писателя Натаниеля Готорна. Опубликован в Бостоне в 1850 году и с тех пор считается одним из краеугольных камней американской литературы. Это был первый американский роман, вызвавший широкий резонанс в Европе. Русский перевод появился в 1856 году под названием «Красная буква».
— У нас разногласия по поводу будущего в наших отношениях.
— Звучит сложно.
Он отложил свой планшет и посмотрел в мои глаза.
— Ты даже не представляешь. Иногда мне кажется, что тебе легче. Не знать, о чем все постоянно думают.
— Легче? Действительно? Может, мы поменяемся местами, и ты поймешь, что значит быть нулевым.
Его лицо смягчилось, а мое сердце екнуло.
Я терпеть не могла печальных взглядов Рафа, жалость к моему мрачному будущему читалась на его лице. Но теперь у него был такой вид, словно он хотел дотронуться до меня, даже поцеловать, и осознание этого скрутило в моем животе узел. Ни один нормальный человек не захотел бы быть с психически отклоненным фриком как я. А Раф был… нормальным. Идеальным. Предназначенным для жизни со всеми возможностями.
Я проигнорировала взгляд Рафа и сделала вид, что пролистываю свой планшет. В конце концов, он передал мне свои записи.
— Спасибо, пробормотала я, — наступило молчание. Я изучала записи. Он читал свою бумажную книгу. Не так я хотела провести свое время с Рафом. Я предпочла бы жить опосредованно и избегать любой работы, как мы обычно делали. Но почти половину времени мы провели, занимаясь.
Я рассеянно нажимала стилусом на планшете, когда почувствовала тепло на своей руке. Раф прикоснулся ко мне. Я хотела отдернуть руку, но не смогла ей пошевелить. Существовал некий всплеск обмена интимными эмоциями, когда читающие дотрагивались до кого-то. Но рука Рафа была, как глоток прохладной воды после ста дней в пустыне.