Открытый брак

Джокер Ольга

До «Маятника» мы доезжаем за пять с половиной часов, делая одну небольшую остановку на заправке, пополнив бак и взяв по хот-догу.

Я горжусь тем, как мы держимся. Парим на дружелюбной и гладкой волне. Не ссоримся. Не скандалим. Между нами больше не бьётся острое напряжение.

Мы стараемся в праздник дочери сделать максимально возможное, чтобы было идеально, несмотря на то, что это — театр. И было бы неплохо поговорить об этом чуточку позже.

Администратор базы отдыха показывает наши номера. Это один большой дом с высокими

в пол окнами, двумя разными входами и общей просторной верандой, из которой прекрасно видно реку.

Обычно мы брали те, что поскоромнее — стандарт. Эти больше смахивают на люкс и очень мне нравятся.

Наиль и Мышка быстро кооперируются и идут на рыбалку, а я не слишком люблю издеваться над рыбой, хотя обычно весь улов мы выпускаем обратно в водоем.

Нахожу себе занятия. Читаю письма от заказчика. Разбираю вещи. Позже накрываю на стол то, что было заранее заказано в местном ресторане — овощи на гриле, лёгкие салаты, мясо и холодные закуски. Специально для именинницы сделали маленький торт в виде сердца.

Мои ступни ступают по деревянному полу, волосы распущены. Я любуюсь закатом и не раз и даже не два ловлю себя на том, что полностью, до самого донышка, проваливаюсь в прошлое. И как оттуда выбраться — попросту не знаю.

Всё именно так, как было и раньше: пение птиц, запах травы, стрекотание кузнечиков и лёгкое дуновение ветра. Людей совсем немного. Вокруг тихо-тихо. И урывками накатывает уже давно знакомое предвкушение.

В груди всё колышется и трепещет. Кажется, мы вот-вот уложим Мышку спать, возьмём вино, усядемся в одно кресло на двоих и будем так до самого утра… Строить планы, касаться друг друга, сплетать пальцы, шептать какие-то милые глупости и медленно c наслаждением целоваться, потому что нам вовсе некуда торопиться — впереди как минимум вся жизнь…

Тряхнув головой, кусаю губы до крови. Морок спадает. Я уже говорила, что просто до ужаса ненавижу откаты?

Глава 77

— Я уже родилась?

Мы ужинаем за праздничным столом на веранде. Уставшие, нагулявшие аппетит. На улице давно стемнело, а температура воздуха в преддверии осени стремительно поползла вниз, поэтому мы с дочерью кутаемся в пледы, чтобы согреться.

— М-м. Пока нет. В это время папа экстренно вернулся в роддом.

Внутри всё вибрирует от накатывающих воспоминаний. Нужно принять и смириться, что часть моей жизни навсегда будет связана с Наилем, но пока это не представляется возможным. Я не могу равнодушно и ровно реагировать. Не тогда, когда мы так близко и, в то же время, далеко друг от друга.

Я откладываю столовые приборы в сторону. Мну салфетку. В уголках глаз проступают слёзы, поэтому приходится вскинуть подбородок и сморгнуть. Хорошо, что на веранде тусклое освещение, и ничего не видно.

Мы были слишком молодыми и самонадеянными. Вчерашние студенты, которые понятия не имели, как справляться с трудностями, и что нас

ждёт.

Наиль ни разу не держал детей на руках. Да что там — даже вживую не видел таких крох. Но у меня почему-то и в мыслях не было, что он сделает что-то не так и не то. И это вовсе не беспечность, а полная и безапелляционная уверенность в возможностях моего мужчины. Правда, уже не моего.

— Почему уезжал?

Я оголяю плечи и скидываю плед. Встаю с кресла, чтобы разрезать торт. Убираю распущенные волосы за спину.

Пару минут назад мы дружно поздравляли именинницу. Пели песни, задували свечи. По мне — так это самый скучный вариант празднования детского дня рождения, но Марине, кажется, хорошо и комфортно. И это главное.

Прохладный ветер забирается под футболку и холодит тело. Я беру в руки нож и специальную лопатку. Действую быстро, чтобы поскорее вернуться на уютное и теплое место.

— Потому что мама сказала, что мужчинам нежелательно присутствовать на родах.

Застываю от неожиданности. С трудом беру себя в руки. Откашливаюсь.

Наиль хотел остаться, да. Это я закатила истерику и почти вытолкала его за порог больницы, начитавшись на форумах о том, что это чревато негативными последствиями в сексе. Так и кричала: «У тебя потом на меня не встанет!».

— Почему?

Мышка бесконечно заваливает нас вопросами. Ей всё интересно и любопытно. Весь этот вечер буквально посвящен ей одной. Вся любовь, тепло и внимание. Столько, сколько хочет — получает. И нет, я не боюсь, что она вырастет избалованной.

— Чтобы не испугался? — недоверчиво хмурится дочь. — Ты же у меня бесстрашный и сильный, пап…

Я выкладываю кусочки торта на десертные тарелки. Раздаю всем по очереди. Себе отрезаю самый маленький, потому что не хочу наедаться на ночь.

Вопрос повисает в воздухе. Я возвращаюсь в мягкое кресло и скорее кутаюсь в плед. Закинув ногу на ногу, выгибаю бровь и вопросительно смотрю на Наиля.

Ну? И как будешь выкручиваться?

— Это у мамы спроси — она лучше помнит, — тут же переводит стрелки.

Усмехнувшись, легонько стукаю его ступней по колену под столом. Реакция следует незамедлительная — Наиль смыкает пальцы на моей щиколотке, несколько секунд держит и не отпускает, а я так резко вспыхиваю, что жар стремительно расползается и нагревает тело.

— Ладно-о. Мне показалось, что я тоже не промах, и со всем справлюсь самостоятельно. Но в итоге струсила и попросила папу вернуться. Вдвоем, знаешь ли, всё-таки легче.

Разговор прыгает с темы на тему. Крутится вокруг одного и того же, будто нарочно. Я насквозь пропитываюсь прошлым. Не вижу ориентиров. И никак не могу найти баланс между ним и кардинально новым настоящим, где нас уже нет. Это плохо, и внутреннее разрушает.

Время плавно близится к полуночи, а Мышка заметно зевает, несмотря на то, что до последнего выступает инициатором общения.