Открытый научный семинар: Феномен человека в его эволюции и динамике. 2005-2011
Шрифт:
«Она превратила личное достоинство человека в меновую стоимость и поставила на месте бесчисленных благоприобретенных свобод одну бессовестную свободу торговли. Буржуазия лишила священного ореола все роды деятельности, которые до сих пор считались почетными и на которые смотрели с благоговейным трепетом — врача, юриста, священника, поэта, человека науки — она превратила в своих наемных платных работников. Буржуазия сорвала с семейных отношений их трогательный сентиментальный покров и свела их к чисто денежным отношениям. Вот то основное, что я хотел сказать. Как же мы переосмысливаем сублимацию в итоге? (Речь идет о целенаправленной деятельности по наделению различных сингулярностей статусом возвышенного — А.С.) «Это не выход
Возвышенное, как уже было сказано, в какой-то мере фабрикуется. Происходит размещение возвышенного на воображаемой шкале, распределение между полюсами высокого и низкого. Существуют культурные практики наделения чего-то признаками возвышенного. Апофатический аспект мы обозначили термином «мизогилия». Это не только производство возвышенных сущностей, но и репрессия, и деформация так называемого низменного. Думаю, что одним из возможных ходов в этой логике было бы в противовес кантовской аналитике возвышенного создание аналитики низменного. Работу в этом направлении уже проделал психоанализ. Пока, я думаю, достаточно материла для обсуждения. Спасибо за внимание.
Хоружий С.С.: Спасибо, Александр Иосифович. Действительно достаточно краткое и емкое сообщение. Можно приступать к дискуссии. Доклад был демократичен. Говорилось не только о вещах возвышенных, но и о земных — таких, о которых у каждого, наверное, найдется что сказать и добавить. Будут, видимо, и возражения. Я полагаю, что на этой привычной и понятной почве Александр Иосифович продемонстрировал свою виртуозную способность концептотворения. Творец обширного комплекса понятий, я думаю, не рассчитывает на стопроцентное принятие и успех. Все, конечно, не пройдет, а если что-нибудь пройдет, то будет хорошо — так можно обозначить суть подобного количественного подхода. Я считаю, что одно из первых нововведений — это понятие цис-транса. На какую-то свою смысловую нишу это понятие может претендовать. Это такой квази-транс, который, с одной стороны, транс, но, с другой стороны, находится по сю сторону. Такое промежуточное понятие может для психологов и философов оказаться полезным.
Ограничусь одним возражением и вопросом. Он касается Владимира Сорокина. Зная все это от корней, я решительно не соглашаюсь с попыткой выдвинуть дискурс Сорокина как некое возражение против тезиса Лиатара о том, что возвышенное не фабрикуется, что примеры из Сорокина, мол, показывают нам то, что возвышенное все-таки фабрикуется. На мой взгляд, в дискурсе Владимира Сорокина возвышенного попросту быть не может. Все это в целом может быть только его постмодернистской деконструкцией. С самого начала весь дискурс погружен как в рамку в пространство деконструкции. Там предполагается, что адекватное восприятие художественного предмета происходит не по нарицательной стоимости, но по правилам жизни в этом пространстве, по правилам этого дискурса. И демонстрируется здесь не возвышенное, а демонстрируется невозможность возвышенного как такового. Никакой фабрикации возвышенного тут нет и быть не может. А есть диаметрально противоположное, только этим всегда и занимается постмодерн и андеграунд. Здесь есть демонстрация несуществования возвышенного. Лиатар тривиально прав. Сорокин с Лиатаром заведомо в одной команде. И опровергать Лиатара Сорокиным — это то же самое, что опровергать, скажем, Добролюбова Чернышевским.
Генисаретский О.И.: А что собственно фабрикуется? Создается возвышенное или создается текст о возвышенном?
Сосланд А.И.: Да, вне всякого сомнения. Тема возвышенного у Сорокина очень большая. Особенно отчетливо она репрезентирована в трилогии «Лед», «Путь Бро», «23000», где миру света противопоставлен мир «мясных машин». Там это противопоставление возвышенного и низменного обыгрывается на протяжении всего романа — разумеется, в известном постмодернистском ключе,
Генисаретский О.И.: Александр Иосифович, давайте попроще. Фрейду удалось ведь это сделать с противоположной принадлежностью человека. Вся эпопея с кастрацией это же удачная попытка возвышения — исторически, по крайней мере.
Сосланд А.И.: Там речь не идет о том, что психоаналитики осуществляют стратегию приведения к возвышенному.
Генисаретский О.И.: Так они осуществили возвышение такого же низменного, если угодно.
Сосланд А.И.: Тема возвышенного и психотерапия — это отдельная тема.
Генисаретский О.И.: Почему психотерапия? В фрейдовской идеологии произошло это возвышение.
Сосланд А.И.: Возвышение чего?
Генисаретский О.И.: «Эротированного» объекта.
Хоружий С.С.: В начале доклада в числе поясняющих свойств, которые раскрывали понятие возвышенного, прозвучал тезис об аттрактивности. А вслед за ним прозвучал тезис о релятивности возвышенного. У меня в этой связи вопрос. Положим, возвышенное релятивно и требует постоянного противопоставления невозвышенному. А, с другой стороны, мы знаем, что концепт абсолютного заведомо не релятивен, по определению, на то оно и абсолютное. Значит, у Вас возникает, с другой стороны, отличение возвышенного от абсолютного?
Сосланд А.И.: Да, видимо, так.
Хоружий С.С.: Это тоже полезно иметь в виду. Вы предполагаете эту дистанцию: возвышенного и на другом конце — абсолютного.
Вопрос: Я хотел уточнить, почему у вас такое противопоставление низменного и возвышенного? Вы ссылаетесь на Фрейда. А ведь он консультировался у русского general medica.
Сосланд А.И.: А как звали этого general medica?
Продолжение вопроса: Об этом потом. Это станет интересным, если я буду на вашем месте. Кроме Фрейда нашей действительностью интересовался Витгенштейн и другие. Действительность оказывается иной в сравнении с тем, как она описывается в текстах. Почему действительность, рассматриваемая с разных сторон, остается все-таки действительностью, и даже — в смысле абсолюта — не является грубой и низменной. А в трактовке уходящего Буша сказано, что противоположность добра и зла остается, это непримиримо. Хотя надеются, что новый президент будет добиваться мира.
Сосланд А.И.: А можно изложить ваш вопрос покороче?
Продолжение вопроса: Действительность не имеет диспозиции «низменного — возвышенного».
Сосланд А.И.: Это культурный стереотип.
Хоружий С.С.: Прозвучал не вопрос, а контртезис.
Сосланд А.И.: Я человек консервативный и склонен уделять большое внимание культурной традиции. Там это противопоставление является давним и рутинным. Я просто следую давней традиции. Возвышенное противопоставлено низменному, а я только перевожу это в новый контекст — в контекст психологии состояний. Противопоставление возвышенного низменному — вполне устоявшийся социальный конструкт с давней традицией.
Вопрос: Правильно ли я вас понял, что гедонистическое устремление всегда направлено от низменного к возвышенному? Если правильно, то я с вами не согласен.
Сосланд А.И.: Нет, не правильно. Это психоаналитическая логика. Гедонистическое обеспечивает привлекательность возвышенного только через сублимацию. А я говорю, что у возвышенного собственные гедонистические источники. Одна из задач, которую я ставлю перед собой в проекте «аттрактив-анализ» состоит в том, чтобы изъять транс из контекста оккультных психических практик и сделать предметом для обсуждения в более интересном контексте, чем в том, который используется в трансперсональной психологии, у Грофа и т. д. Транс через понятие цис-транса очень широко представлен в культуре особенно в контексте восприятия практик искусства и в контексте восприятия гуманитарных текстов.