Открытый сезон

Осборн Дэвид

Он двинулся вдоль берега, неподалеку от воды и наполовину скрываясь в кустарнике. Сначала он ковылял, не приспособившись к больному колену, потом двинулся быстрее. Один раз он остановился и посмотрел назад на остров. На западной стороне, ближе к земле, кружились несколько ворон. Рядом с ними стрекотала цикада, вскоре к ней присоединилась другая.

Он дошел до полосы глины, и вскоре глина раскрылась для узкой полоски песка. Мокрые ботинки врезались в ноги. Придется выжать носки, когда он будет одеваться. Он шел, двигаясь быстрей и быстрей к серебрившемуся в воде сплавленному когда-то лесу, который отмечал место, где был убит Мартин. Всего в нескольких ярдах за ним, через ручей, начиналась тропа.

Бежать он не мог, но двигался в полуприпрыжку, полубыстрым шагом. Это срабатывало и берег проносился под ним и, несмотря на свою наготу, он почувствовал, что согревается и начинал ликовать. Вперед, вперед, вперед. Тропа, по которой когда-то двигались телеги с волами, а там — одеться и подсушить ноги. Потом по ней до самой железнодорожной колеи. Переночуешь в лесу, не умрешь. И не умрешь от заражения крови, прежде чем найдешь доктора. О том, что делать с деньгами и прибежищем, будешь решать потом. Что-нибудь да выплывет. Роскошная будет жизнь. Канада и Южная Америка, где он сможет быть самим собой и ему уже не надо будет притворяться. Где не будет никакой Пзт. Он сможет делать все, что только захочет. Только надо сейчас идти и идти!

Он подошел к маленькому ручью. Мартин здесь умер, маленький глупый ублюдок, из-за того, что у него не хватило мозгов предположить, что кто-нибудь будет поджидать его. Мартин бросился через ручей, услышал, как выкрикнули его имя, обернулся и первые две пули практически снесли половину его лица, а следующие две разорвали его сердце и легкие на сотни кусочков. У него не хватило мозгов, у Мартина, поосторожничать еще ярдов сто. Потому и подох.

Подпрыгивая, подскакивая, занося свою раненую ногу, он с брызгами воды пробирался к другой стороне ручья.

— Арт!

Это прозвучало резко и громко.

Еще полшага. Он невольно обернулся. Одна секунда, две. Полное отчаяние.

Он стоял окаменевший, посреди ручья. Ни двинуться, ни заговорить не мог.

Кто-то, кого он очень хорошо знал, могучий темноволосый человек в охотничьей одежде, выступил из-за валуна. Тот самый валун, из-за которого он сам стрелял в Мартпна. В руках у человека была винтовка Холланд, семь миллиметров, Магнум, с двумя стволами, прижатая к бедру и наведенная на цель.

— Конец пути, Арт, — сказал он и улыбнулся. Глаза у него были серые, глубокие и неподвижные.

Его улыбка, его тяжелое лицо, глаза, винтовка, лес за его спиной, журчание ручья у его ног, картина подчеркнутая интенсивностью застывшего пейзажа и полным изумлением от осознания личности этого человека.

Потом пустота.

Первый выстрел Пола Волковски поразил Арта в шею, снизу вверх. Арт был буквально вынесен из воды и брошен спиной на тот самый берег, до которого он так и не дошел.

Палец Волковски расслабился на курке. Он сунул в карман два других патрона, которые он умело держал между первым, вторым и третьим пальцами своей левой руки и мог перезарядить так же быстро, как многие могут передернуть воздушный механизм или затвор. Перезаряжать не придется. Одного выстрела вполне хватило. Голова Арта оказалась в зарослях и кровь заливала всю землю вокруг и стволы двух деревьев. А погода была холодная: зима уже на подходе, ни насекомых, ни мошек, чтобы все это подчистить. Он сам себе заработал полчаса непредвиденного труда. Он выругался на этот закон подлости. Единственная причина, по которой он пришел сюда, это чтобы избежать такого труда.

Он ухватил Арта за одну ногу и стал тащить обратно в ручей. Так уже лучше. Холодная вода поможет свернуться крови. Глаза Арта были раскрыты, в них стояло детское выражение недоумения, попытки что-то понять. Волковски ногой толкнул голову под воду и положил на него тяжелый камень, чтобы удержать под водой. Потом подумал о Кене. Кен, наверняка, слышал выстрел

и мог подойти к западному берегу острова посмотреть. Если у него с собой есть бинокль, это может быть опасно. Он приподнял еще один тяжелый камень и опустил его Арту на живот, и тело утонуло в потоке, невидимое издали.

Он подобрал ружье Арта с привязанным к нему узлом с одеждой и вынул из своего кармана несколько твердых бисквитов. Уйдя с открытого места, он уселся под деревом, чувствуя, что по мере того, как его отпускало напряжение, усталость охватывала его тело. Двое долой, один в остатке. Самый тяжелый.

Он оставил хижину, как только увидел, что они двинулись по склону. Сам не зная почему, он был уверен, что один из двоих запаникует. Кен был не из тех, кто делает что-либо, предварительно не обдумав все тщательнейшим образом, и то, если были в наличии другие, кем можно было руководить. Значит, это должен быть Арт и надо перебраться на другой берег, прежде чем Арт доберется до западной стороны и застанет его. Он быстро погнал свое каноэ, сознавая, что идет на огромный риск. Он мог только догадываться, как долго Арт будет спускаться со склона. Больная рука, конечно, притормозит его. Но игра стоила риска. Чем больше дистанция между двумя мужчинами, когда он будет убивать одного из них, тем меньше риска.

В эту короткую переправу он вложил энергию, годную для десятимильного заплыва. Достигнув берега, он втащил каноэ прямо в кусты и на последнем дыхании безостановочно добежал до укрытия в пятидесяти ярдах, Здесь он как можно тщательней укрыл каноэ и вернулся к озеру для наблюдения, где успел как раз впритык. Арт был уже на берегу острова, готовясь переплыть озеро. Он ждал, размышляя: Арт, выходя из воды, будет идеальной, мишенью. Можно прикончить его так, что он ничего не успеет сообразить.

Но в этом были свои недостатки. Будет нелегко спрягать тело в этой части озера, даже на время, без заранее приготовленных грузил, которые можно привязать к нему, а пытаться затопить тело возле берега при помощи положенных на него камней опасно, — потому что он может высвободиться и всплыть. А он хотел спрятать тело в воде; ведь если вытянуть его на берег, оно будет сильно кровоточить, то придется проводить полную чистку. К тому же, он был бы совершенно на виду у Кена, если тот, услышав выстрел, решит выяснить в чем дело. Учтя все это, он вспомнил о ручье, где погиб Мартин. Ну, конечно. Идеальное место. Застрелить теперь его посередине и тело упадет в ручей, где его можно легко и быстро укрыть. Он сможет успеть прикончить Арта, спрятать тело и быть в кустах прежде, чем Кен сможет его засечь. Заметание следов, если понадобится, может подождать до темноты.

У него не было ни малейших сомнений, что Арт изберет путь Мартина. Он будет мыслить точно так же, как и он. Зачем продираться через кусты, если можно пройти прямо по берегу? Болото не позволяло двигаться, прямо на запад. Воловья тропа, его очевидное направление, начиналась сразу за ручьем. Если он обманывал Кена, в его интересах было до наступления ночи как можно дальше убраться от него и от человека, охотившегося за ним. Он направился к свободе кратчайшим путем.

Волковски смотрел на остров сквозь тоннель в кустарнике. Не видно было никаких признаков жизни. Но Кен, как и он, мог прятаться и наблюдать. У него было преимущество перед Кеном, он сразу бы узнал, если Кен решит необдуманно пересечь озеро. В этом случае он был бы мертв, прежде чем успел бы даже сделать это. Но думая об этом, он знал, что Кен не настолько глуп. Кен останется на месте, услышав единственный выстрел, суммирует все и заставит себя осознать болезненную правду, что Арт мертв, когда тот не отзовется на сигнал пальцами или птичий посвист, заставит себя понять, что он остался один и помочь ему больше некому.