Открывая новые страницы...(Международные вопросы: события и люди)

Попов Н. С.

Твердый стиль руководства со стороны М. М. Литвинова и внутрипартийные чистки способствовали созданию в НКИД к середине 30-х годов обстановки строгой сдержанности. Был наведен порядок в расходовании инвалютных средств. Сам Борис Спиридонович отказался от поездок на лечение за границу, что он делал по установившейся традиции в течение нескольких лет. Укрепление партийной и государственной дисциплины соответствовало умонастроению Б. С. Стомонякова, который всегда рассматривал себя рядовым партии, любил порядок и не участвовал в оппозиции.

Видимо, последнее обстоятельство, а также рекомендация М. М. Литвинова предопределили назначение Б. С. Стомонякова заместителем наркома. Это было, несомненно, признанием его заслуг

на дипломатической работе. Новое назначение Стомонякова с удовлетворением встретили в наркомате, где хорошо были известны и ценились его разносторонние знания, тщательная исполнительность, умение искусно и терпеливо вести переговоры с буржуазными дипломатами. С большим уважением относились к нему и иностранные дипломаты, о чем свидетельствуют оценки, даваемые Б. С. Стомонякову высокопоставленными чиновниками британского Форин офис и внешнеполитического ведомства Германии. Так, бывший германский посол в Москве фон Дирксен отмечал в своих мемуарах точность мышления, ум и порядочность заместителя наркома.

Один из старейших работников Наркоминдела — Е. А. Гнедин, возглавлявший в 30-е годы отдел печати, в феврале 1983 года вспоминал: Борис Спиридонович, уже будучи заместителем наркома, оставался по-прежнему «въедливым», то есть вникающим во все детали, человеком. Он требовал досконального знания предмета. И сам знал, и требовал этого от других.

В связи с новым назначением НКИД разослал 14 мая ноты в посольства и миссии Афганистана, Персии, Турции, Монголии, Китая и Японии в Москве, в которых сообщил, что делами I Восточного отдела и соответствующих стран будет заниматься Н. Н. Крестинский, а делами II Восточного отдела НКИД и упомянутых стран Дальнего Востока — Б. С. Стомоняков.

Таким образом, наряду с теми вопросами, которыми он занимался как член коллегии НКИД, а именно отношениями СССР со странами Прибалтики и Скандинавии, ему предстояло теперь взять на себя руководство развитием отношений СССР со странами Востока, то есть теми проблемами, которыми до него занимался прежний заместитель наркома Лев Михайлович Карахан, направленный Советским правительством полпредом в Турцию. По существу, в его непосредственные обязанности входило теперь поддержание и укрепление отношений СССР почти со всеми соседними странами. Естественно, это распределение обязанностей между наркомом и его заместителями было несколько условным, поскольку Стомонякову приходилось заменять отсутствовавшего по каким-либо причинам Н. Н. Крестинского, исполнять иногда временно обязанности наркома, а также курировать работу некоторых функциональных отделов НКИД.

* * *

Международное положение СССР в этот период оставалось сложным. Вторжение Японии в Китай в сентябре 1931 года при попустительстве Англии и США, оккупация северо-восточных провинций (Маньчжурии) и создание плацдарма агрессии против СССР, МНР и Китая обострили отношения между Японией и соседними государствами. Возник очаг войны на Дальнем Востоке.

Приход фашистов к власти в Германии, торжество идей реванша подорвали основу стабильности межгосударственных отношений в Европе и тем самым создали угрозу возникновения еще одного очага войны в непосредственной близости от советских границ. Выход Японии и Германии из Лиги Наций и уход с конференции по разоружению дали новый толчок росту вооружений. В этой обстановке ЦК ВКП(б) и Советское правительство приняли ряд мер по дальнейшему укреплению оборонной мощи СССР. В 1932 году было принято решение о создании Тихоокеанского флота, а на следующий год — Северного. Поездка большой группы военных работников на Дальний Восток во главе с наркомом К. Е. Ворошиловым помогла решить многие практические вопросы, связанные с укреплением советских дальневосточных границ. Была увеличена численность Красной Армии.

Одновременно развернулось крупное внешнеполитическое наступление, имевшее

целью укрепить позиции СССР и ослабить позиции агрессоров. Еще в декабре 1933 года в ЦК ВКП(б) был утвержден разработанный в Наркоминделе план, предусматривавший вступление СССР на определенных условиях в Лигу Наций, заключение регионального соглашения о взаимной помощи от агрессии со стороны Германии, участниками которого были бы соседи СССР — Польша, Чехословакия, Прибалтийские государства и Финляндия, а на Западе — Франция и Бельгия (Восточный пакт), установление дипломатических отношений СССР с государствами — членами Лиги Наций.

Эти советские предложения в сочетании с предпринятыми шагами по созданию системы коллективной безопасности в Азии в виде заключения Тихоокеанского пакта с участием СССР, США, Китая и Японии, а также, возможно, и других держав представляли собой целую программу мира, основанную на концепции неделимости мира, его сохранении и упрочении.

По тактическим соображениям в целях скорейшего достижения успеха СССР предоставил инициативу выдвижения проекта Восточного пакта правительству Франции, поскольку Советский Союз не имел еще тогда дипломатических отношений с некоторыми будущими участниками соглашения. Однако уже первые зондажи, проведенные французской дипломатией, показали, что против создания Восточного пакта выступает прежде всего Польша, без участия которой весь проект терял смысл.

Польско-советское сближение

Самое серьезное внимание Борис Спиридонович уделял отношениям с Польшей, ближайшим и крупнейшим соседом на западных границах СССР. Заключение в 1932 году пакта о ненападении, а в следующем году — конвенции об определении агрессии содействовало росту взаимного доверия между двумя странами. Приход Гитлера к власти в Германии, разнузданная реваншистская пропаганда, сеющая ненависть к славянским народам, создавали, казалось бы, общность интересов, вытекающих из растущей опасности для польского и советского народов. Широкие общественные круги Польши стали открыто выступать за тесное сотрудничество с СССР, за развитие культурных, научных и экономических связей. Однако этот процесс происходил в острой борьбе противоборствующих сил.

Уже в ходе предварительного обсуждения при внесении на ратификацию в сейм советско-польского Договора о ненападении депутат от Польской социалистической партии (ППС) К. Чапиньский критиковал те польские круги, которые выступали против улучшения отношений с СССР. В частности, он напомнил, что, когда Япония захватила Маньчжурию и начала провокационные атаки на «ключевые позиции большевистской России на Дальнем Востоке», главный редактор газеты «Слово» С. Мацкевич выступил со статьей «Банзай, Япония!».

— Большевики всегда кричали, что готовится вооруженная интервенция, — продолжал Чапиньский, — кричали, несомненно, Преувеличенно, но, что помыслы об интервенции были и бродили в некоторых головах и головках, это совершенно очевидно, и все мы это видели. Поскольку Польша трактовалась в этих планах интервенций как непосредственный кулак, угрожающий Востоку, хорошо, что Пакт о ненападении, если не делал невозможной, то, во всяком случае, затруднял интервенцию.

Это признание некоммуниста, высказанное не совсем в дружественных тонах в отношении СССР, отражало тем не менее настроения широких слоев польского общества, выступающих за расширение сотрудничества с Советским Союзом. В течение 1933 года Советский Союз подписал с польской стороной ряд конвенций и соглашений, призванных нормализовать и улучшить отношения между двумя странами, в частности конвенцию о порядке расследования и разрешения пограничных инцидентов и конфликтов, конвенцию о сплаве лесоматериалов по пограничным рекам, таможенное соглашение, протокол о завершении передачи Польше архивных материалов, а также ряд торговых соглашений по конкретным областям экономического сотрудничества.