Открывающий двери
Шрифт:
По мере сил город защищается от того дурного, что несет с собой молодежная среда. Пара наркодилеров, которые попытались расширить свою территорию и просочиться с территории кампуса в город, очнулись в больнице. У одного были переломаны руки, у другого ноги. Они поняли намек и впредь не покидали пределов университета.
А вообще-то город Вейксфилд так и просится на открытку или в рекламный ролик о благополучии среднего американца. Хорошие дома, живописные улицы, где аллеями стоят пышные деревья — буки, клены. Цветники, детские площадки, спортплощадки для баскетбола, роллеров и скейтбордистов.
Ромиль вышел из такси подле мотеля, подождал, пока шофер выгрузит его сумки, и расплатился. Обосновавшись в номере, он отправился в кампус. Шел не спеша, оглядывая здания факультетов и лужайки. На траве и скамейках сидят или лежат студенты. Весна в этом году выдалась теплая, и здесь фактически царило лето. Аккуратные газоны, где-то неспешно стрекочет газонокосилка. Азартные возгласы доносятся со спортплощадки. Кто-то бежит трусцой, заткнув уши смешными наушниками, кто-то хихикает. Ромиль пытался почувствовать атмосферу этого места и никак не мог решить — нравится ему кампус или нет. Странным образом его не покидало ощущение некоей временности. Так бывает на вокзале, если смотришь на пассажиров в зале ожидания. Вроде бы они не спешат, занимаются своими делами. Кто-то даже спит или читает. Но все равно подсознательно понимаешь, что эти люди уже куда-то едут. Так и здесь: присутствовало ощущение постоянных перемен, временности и непостоянства всего окружающего.
К началу занятия Ромиль опоздал. Лекция уже шла и, заглянув в дверь, он с некоторым удивлением обнаружил, что в аудитории полно народа. Впрочем, чему тут удивляться? Сегодня студентов гораздо больше интересуют всякого рода сведения о темных силах, чем, скажем, экономические выкладки или рассуждения о классической литературе.
Последнее время Ромиль не раз думал об этом. Просто удивительно, сколько вокруг чертовщины. Кинотеатры соревнуются в дорогостоящих проектах: «Время ведьм», «Сумерки», «Апокалипсис». Телевизионные экраны транслируют то же самое, только в большем количестве и зачастую гораздо худшего качества. Зато показывают они такую продукцию изо дня в день. В ход идет все: римейки и приквелы старых классических сюжетов, детальная разработка жизнеописаний всякого рода нежити: «Дневники вампира», «Настоящая кровь», «Зачарованные».
Должно быть, у этого феномена есть какое-то социальное или психологическое объяснение. Ромиль этого понять не мог, и ему приходило в голову только самое простое и обывательское объяснение: люди бесятся с жиру и скуки.
Он осторожно пробрался мимо крайнего ряда, где все места были заняты, и, перешагнув через чьи-то ноги, наконец сел.
— Итак, о происхождении демонов, — уверенный голос лектора без труда покрывал аудиторию. Он говорил с удовольствием, но без лишней аффектации. — Есть множество точек зрения и теорий по этому поводу. Ортодоксально-христианская была изложена Мильтоном… надеюсь, господа, вы знаете кто такой Джон Мильтон. Если нет — позор на ваши бестолковые головы!
Вот, что говорил Мильтон в своем «Потерянном рае»: один из ангелов по имени Люцифер, что значит Светоносный, был охвачен гордыней и вознамерился занять место Господа. У него были сторонники, которые и превратились в демонов,
Да будет так!
Он всемогущ, а мощь всегда права.
Подальше от Него! Он выше нас
Не разумом, но силой; в остальном
Мы равные. Прощай, блаженный край!
Привет тебе, зловещий мир! Привет,
Геенна запредельная! Прими
Хозяина, чей дух не устрашат
Ни время, ни пространство. Он в себе
Обрел свое пространство и создать
В себе из Рая — Ад и Рай из Ада
Он может. Где б я ни был, все равно
Собой останусь, — в этом не слабей
Того, кто громом первенство снискал.
Здесь мы свободны. Здесь не создал Он
Завидный край; Он не изгонит нас
Из этих мест. Здесь наша власть прочна,
И мне сдается, даже в бездне власть —
Достойная награда. Лучше быть
Владыкой Ада, чем слугою Неба!
— Чудесные слова, не правда ли? Сколько сепаратистов — прошлых и нынешних — могли бы под ними подписаться! — Райтвелл сделал точно рассчитанную паузу, чтобы получить реакцию зала. Кто-то захлопал, кто-то засмеялся. Кивнув, профессор продолжал:
— Хочу отметить такой интересный момент: в раннехристианские времена даже вполне официальные богословы порой высказывали весьма забавную точку зрения. Господь, полагали они, создал зло, чтобы было с чем бороться. Позднее подобные высказывания церковью уже не допускались.
Бытовал еще один интересный взгляд на проблему возникновения царства тьмы. Богомилы — представители одного из еретических течений — считали дьявола фигурой, равноправной богу. То есть он не был никем сотворен и силой мог поспорить, а порой и тягался с творцом.
Книга Еноха говорит нам, что ангелы, променявшие небесное блаженство на ласки земных женщин, были прокляты и стали демонами, так же, как и плоды подобных союзов… Видимо, это было своего рода библейским предупреждением против случайных связей.
По аудитории прокатился смешок. Преподаватель переложил листок из одной стопки в другую и отпил воды. Ромиль рассматривал его с огромным интересом. Он не поленился залезть на форум, где студенты обсуждали занятия, преподавателей и прочее, имеющее отношение к учебному процессу; а потому узнал кое-что об этом человеке. Джеймс Райтвелл не только читал курс демонологии, пользовавшийся огромной популярностью. По кампусу ходили упорные слухи о том, что он практикует занятия магией, устраивает оргии и проводит мрачные обряды с кровавыми жертвоприношениями.
Ромиль подумал, что очень нелегко представить Райтвелла служащим черную мессу. Профессор оказался довольно молод, ему вряд ли больше сорока. Каштановые волосы зачесаны назад, чуть длинноваты и падают на воротник твидового пиджака. Худощавое, вполне обычное лицо. Тонкие руки, пара интересных перстней, к кафедре прислонена трость с серебряным набалдашником. При ходьбе он слегка прихрамывает, и это дает дополнительный повод для слухов и различных инсинуаций.
Меж тем профессор Райтвелл продолжал: