Откуда берутся эльфы
Шрифт:
Её всегда, всегда это преследовало!
– Отдай!
– отчаянно крикнула Элидес. Тиходол, который сопротивлялся решительно, но довольно вяло, вдруг стал действовать жёстче - схватил её за плечи одной рукой, прижимая к себе так, что дёргаться Элидес уже не могла, а вторую спокойно сунул в карман, вынул вожделенный ключ и, широко размахнувшись, бросил его в заросли. Элидес проследила глазами и даже приблизительно не увидела места, куда тот упал.
– Сразу надо было так сделать.
Он был так спокоен, так невозмутим. А без ключа действительно придётся идти на базу
– Ах ты!.. Высокомерная скотина! Никогда между нами не будет мира, я тебе ещё прип...
– Ругалась Элидес, смотря на него снизу вверх.
– А, пропади оно всё пропадом!
Тиходол вдруг рывком обхватил руками её голову, прижал к себе ещё крепче и поцеловал. Элидес так удивилась, буквально окаменела. Откровенный, жадный поцелуй. А её так давно не целовали, да ещё с такой страстью. С настоящей. наверное, никогда! Его крепкая хватка и настойчивые губы становились всё сильней, пока Элидес не прекратила сопротивляться. А после стали нежными и ласковыми, уговаривали, успокаивали и на какой-то короткий миг ничего, кроме его губ, в мире не осталось.
Но это же обман?
Она собралась с силами и отклонилась в сторону. Попросила:
– Отпусти.
Хриплый голос и грудь, высоко поднимающаяся от рваного дыхания. Он отпустил, убрал руки, но остался стоять вплотную, нависая и так же тяжело дыша. Элидес подняла на него глаза и спросила только одно.
– Зачем?
– Всё равно ты меня ненавидишь.
– Он пожал плечами.
– Что мне терять?
– Ты разве не понимаешь?
– Она невольно облизнулась, пытаясь вновь почувствовать его вкус, и тут же из-за этого покраснела. Хватит отвлекаться!
– Я не прощу себе, если с ними что-нибудь случится, пока я тут, далеко. Они маленькие, им будет плохо без меня, нельзя просто взять и лишить детей матери! Это очень жестоко, особенно для парваусов, им нужен не только уход, им нужно чувствовать, что их любят, что мама рядом, трогает их, гладит. Неизвестно, что случится, если я надолго пропаду! Они могут заболеть! Слышишь? Я себе не прощу.
– А я не прощу себе, если однажды выяснится, что парваусы влияют на разум и заставляют действовать тебя в интересах своего выживания. Что из-за их потребностей у тебя не осталось своих. Что ты стала просто машиной для их обслуживания.
Элидес ещё раз вгляделась в его лицо. Упрямый. Какой упрямый! Ничего слышать не хочет, ничему не верит, бесполезно говорить.
Она молча развернулась и отошла. Впереди сплошным забором стояли заросли местного дерева - «ивы наоборот», как прозвал кустарник профессор. Ключа от катера нет, обратной дороги она не знает. Уйти бы куда глаза глядят, но дома дети и к ним нужно вернуться.
– Где база?
– Грозно сверкнув глаза, повернулась Элидес к Тиходолу.
– Там.
– Он кивнул куда-то в сторону.
– Что в рюкзаке?
– Еда, спальный купол, всякие полезные мелочи.
Элидес подошла к рюкзаку, потом обратила внимание на свою одежду. Саполиновое платье с подолом ниже колен и рюшами на открытом воротнике. Конечно, с утра она никак не рассчитывала на путешествие
– И что я буду делать тут в этом?
– Не сдержалась она, демонстративно указывая на длинную юбку.
Похититель впервые смутился.
– Прости, портативного браслета для изменения салолина я не нашёл. Но я взял тебе обычную одежду.
Элидес с непониманием хлопала глазами.
– Обычный комбинезон, из прочной ткани. Вот.
Тиходол развязал рюкзак и достал из него комбинезон серо-синего цвета. Более уродливую вещь сложно было представить.
Элидес не могла вспомнить, когда в последний раз надевала другую одежду, саполин, кажется, вместе с ней и родился.
Смятый комбинезон разложился в громоздкий неудобный костюм.
– И как это надевать?
– Сними платье и надевай. Помочь?
– Ты что, издеваешься?
– Я просто предложил помощь!
– Тиходол неожиданно вышел из себя, глаза блеснули от ярости - но быстро опомнился.
– Переодевайся, я отвернусь.
Элидес провела по платью руками. Саполиновая одежда отличалась отсутствием молний и пуговиц, ведь их прямое назначение - позволить надеть что-нибудь на себя, а если костюм на тебе образуется, обтекает тело, то и застёжки не нужны. Вот и получилось, что все разрезы - обманки, а кнопки - декоративный элемент.
– Я не смогу это платье снять!
– Возмутилась Элидес, безуспешно водя рукой по вороту. В такой узкий голова никак не пролезет.
Тиходол повернулся обратно и задумался.
– Я не могу это снять без саполинового браслета!
– Повторила Элидес.
– Можешь, конечно. Нет ничего проще. Мы разрежем ткань на спине, а когда снова будешь одеваться в саполиновом кругу, ткань снова сольётся в целое. Повернись.
Меньше всего Элидес хотелось повиноваться, но она взглянула в сторону базы, где ждут малышки и решительно повернулась.
– Давай быстрей!
– Крикнула через плечо.
Тиходол взялся за воротник платья, оттягивая ткань от кожи. Вжик. По спине прокатился холодок до самой поясницы. Впереди платье стало таким свободным. Элидес придержала ткань на груди и развернулась.
– Ну, чего встал? Теперь отворачивайся.
Тиходол диким взглядом окинул её и отвернулся с большим трудом. Элидес польстила такая реакция, в чём она отказалась признаться даже самой себе. Сбросила платье, быстро надела комбинезон, жутко неудобный, потому что в поясе он был широк, а рукава короткие. Она их дёргала некоторое время в ожидании, вдруг отрастут, но конечно же, безрезультатно.
– Неудобный какой.
– Ты всё?
Тиходол снова был собран и невозмутим, не скажешь даже, что пару минут назад он набросился на неё с поцелуями, а потом ещё смотрел так, как будто умирал от жажды.
– Всё. Это мой рюкзак?
– Да.
Он хотел помочь поднять рюкзак, но Элидес бросилась вперёд и первая схватилась за ручки. Выдохнув сквозь зубы от неожиданности - рюкзак оказался тяжёлым - она всё же забросила его себе на спину, а смятый саполин сунула в карман комбинезона. Чего-чего, а карманов на этом чудовище было десятка два.