Откуда это в тебе взялось. Найти истоки своих ран, чтобы исцелиться

Фараон Виенна

Наташа пала жертвой, во-первых, идеализации, а во-вторых, того, что я называю «сравнением ран». Она не разрешала себе принять истинную историю детства, потому что «другим было хуже». На самом деле это были люди из ее окружения. Подруга, с которой жестоко обращался отец. Еще одна подруга, чья мать умерла, когда ей было тринадцать. И еще друг, чей брат украл дома все деньги и спустил их на азартные игры.

«Вот это настоящие проблемы. Настоящие боль и душевные травмы», – сказала Наташа. Ее обиды и страдания не шли для нее ни в какое сравнение с болью как друзей, так и незнакомцев. Она не верила, что имеет право их чувствовать.

Мне показалось важным обратить внимание на то, как Наташа использовала слово

«настоящие». Вот что я слышала между строк: «Моя боль и моя травма не так очевидны. Могут ли люди признать их, если это не так бросается в глаза? Могу ли я признать их для себя? Есть ли здесь место для моей боли?»

В прошлом Наташи была боль. Я слышала ее в голосе и видела между строк рассказа. Но пока девушка не сочтет эту боль достойной внимания, мы не сможем справиться с ней.

«Сравнение ран» – отвлекающий маневр, независимо от того, делается он в целях преуменьшения или преувеличения. Фокус внимания смещается от вас самих – от вашей истории, вашей уязвимости. В конечном счете – от вашего исцеления. Прошлое часто идеализируется (как и делала Наташа). Это попытка защиты. Если вы будете смотреть на свою семью через призму позитивного, вам не придется сталкиваться с болью, чувствовать себя нелояльным по отношению к родителям или казаться неблагодарным за их заботу и любовь. Кроме того, если прошлое не столь надежно, как вы его себе представляете, на вас может обрушиться чувство потери – из-за того, что было и чего не было. Вы можете испугаться, думая, чем теперь обернется настоящее и будущее.

Это парадокс, который многим трудно воспринять: критически относиться к своей семье происхождения – и в то же время отдавать дань той любви и тем усилиям, которые в ней были. Трудно одновременно удерживать в голове две противоречивые идеи. Но вы сильно рискуете остаться в своей жизни лишь сторонним наблюдателем. Это неизбежно, если вы не можете взглянуть на свои истории первопричин, на свою боль и травму. Неизбежно, если делаете пережитое меньшим или большим, чем оно есть на самом деле. И если застряли в идеализации.

Наташе нужно отказаться от сравнений, освободив место для своей боли, не размениваться на отвлекающие факторы. Ей нужно признать свою истинную историю первопричин. А для начала увидеть ту роль, которую она сама выбрала, пытаясь поддержать семью.

Ваша роль в семье происхождения

Дети вездесущи. Они постоянно наблюдают, подсматривают, чувствуют и осязают то, что происходит вокруг. Они внимательны к эмоциональным переживаниям других, часто предлагая обнять или поцеловать родителя, брата или сестру, которые, по их мнению, печальны или расстроенны. Порой удивительно, как дети замечают то, чего часто не замечают многие взрослые. Их интуиция по-прежнему остается целостной. Дети присутствуют здесь и сейчас. Они настроены на свое окружение. Они еще не научились прикрывать свою боль или боль других оправданиями или преуменьшением. Дети не боятся указывать на боль, которую замечают у других, инстинктивно хотят решить любую проблему, которую осознают.

Эта невероятная чувствительность к боли и стремление убрать ее часто приводят к тому, что ребенок начинает играть решающую роль в поддержании семьи. Например, он пытается эмоционально повлиять на других или даже быть «родителем» для младшего брата или сестры. Может быть, вы пытались отвлечь своих родителей от неприятностей, хотели облегчить им жизнь. Например, если у вас были брат или сестра с особыми потребностями, вы заметили, как устают родители. После этого вы стали играть роль ребенка, который не требует внимания, заботится о себе сам и пытается не усложнять жизнь другим. Чуткий ребенок видит, что необходимо, а затем берет на себя роль, которая, по его мнению, защитит его или всю семью.

Вот здесь и таится загвоздка. Та роль, которую вы взяли на себя давным-давно… Когда

это было? Возможно, она все еще обусловливает ваши действия и реакции. Это один из главных рычагов, с помощью которого ваше прошлое влияет на вас. Вы можете бессознательно выбирать партнеров, дружбу или даже работу, где снова окажетесь в роли, которая очень хорошо знакома. Если вы были перфекционистом в семье, то могли сохранить свои перфекционистские наклонности в отношениях уже во взрослом возрасте. Если заботились о родителях, брате или сестре, то до сих пор можете чувствовать себя обязанным заботиться о нуждах каждого. Может, вы были «ребенком-невидимкой», который когда-то сделался маленьким и тихим, а высказывать свое мнение вам трудно и сейчас. Или, может быть, вы были «комиком» и до сих пор считаете себя обязанным всех развлекать. Но есть и более хитрый способ, которым детская роль просачивается в вашу жизнь: когда вы стараетесь отвергнуть ее. Если вы были доверенным лицом кого-то из родителей или эмоционально поддерживали его, то можете заметить, что не хотите делать то же самое с партнером. Любой признак эмоциональных потребностей со стороны партнера или друга может напомнить о том, насколько утомительным в детстве было поддерживать кого-то. Так утомительно, что теперь вы закрываетесь от любых связей, близости и боитесь быть уязвимым.

Роль, которую вы брали на себя тогда, была попыткой сохранить семью. Но сегодня такой необходимости может уже не быть. Та роль, которую брали на себя, сегодня может быть именно тем, что мешает вам исцелиться. Она мешает обнаружить и назвать свою глубокую обиду, справиться с ней, а значит – стать по-настоящему близким с нынешним партнером. Именно это и выяснилось, когда я говорила с Наташей. Она не решалась связать себя обязательствами с любимым мужчиной.

Шли недели, а Наташа продолжала настаивать на своем счастливом детстве. На сеансах я расспрашивала о ее страхах, связанных с «падением туфельки», о страхе, что однажды в Клайде «раскроется» нечто нехорошее. Мои вопросы про вторую упавшую туфельку в семье и прошлых отношениях не нашли отклика. Но однажды я спросила Наташу, скрывала ли она что-то сама, и дверца неожиданно открылась.

Когда ей было пятнадцать лет, она наткнулась на электронные письма отца. Нужно было сделать домашнее задание, компьютер сломался, и отец разрешил сесть за свой.

– Он, наверное, не помнил, что оставил страничку открытой, – сказала она, заплакав. – Вся цепочка этих писем была прямо передо мной. Я прочитала все. Не могла отвести взгляд, не могла понять… Какая-то женщина, не моя мать, рассказывала отцу, как сильно его любила, какими потрясающими были выходные, как ей не терпелось жить вместе. И отец писал то же самое в ответ. Так продолжалось годы. И никто не знал. Зашел отец. Я просто начала рыдать. Это была неделя, когда мама уехала в командировку. Сестра была на тренировке по баскетболу. Отец посмотрел на меня и сказал: «Пожалуйста, не говори маме. Я обещаю, что разорву все». Мы больше никогда не говорили об этом, я никогда не рассказывала маме. Отец прекратил роман – я регулярно проверяла его почту и телефон. Он сам разрешил. Это был наш негласный способ убедиться, что «соглашение» остается в силе.

Наташа замолчала и покачала головой, глядя в пол. Затем мы посмотрели друг другу в глаза.

– Вам пришлось нести тяжкое бремя, – спокойно сказала я. – Хранить такую тайну больше двадцати лет. Я могу только представить себе вашу боль и растерян- ность.

Наташа великолепно сыграла свою роль. Она так хорошо хранила секрет, в том числе и от самой себя, что тот почти растворился. Наташа позволила семье быть такой, какой она была всегда. Как будто ничего не случилось.

Неудивительно, что Наташа считала свое детство замечательным. Роль хранительницы тайны отвлекала ее от любой боли и печали, которые могли таиться в глубине. Но именно успех ролевой игры позволил прошлому обрести власть над девушкой, помешав найти более конструктивный путь в отношениях.