Отличный парень
Шрифт:
— Тебе известно, что ты — дочь миллиардера?
— Так думают все… — отвечает она.
— Придется поддержать этот красивый миф…
Он смеется, довольный своей шуткой, считая себя не только умным, но и дальновидным человеком. В конце концов ему удастся укротить строптивую дочь.
— Вот видишь, — произносит он дружелюбным тоном. — Зачем выступать против денег? Деньги — это сила. Деньги — это власть. Ты говоришь, что презираешь их. Но как ты смогла бы полететь за океан без денег?
Он поднимает пачку денег и трясет ею почти у самого
— Больше всего меня раздражает в вас то, что вы полагаете — все на свете продается и покупается. Вы унизили меня уже тем, что заставили попрошайничать. Вам удалось дважды поставить меня на колени. Третьего раза не будет.
Анук чувствовала себя не в силах больше сдерживаться:
— Незадолго до своей смерти дед открыл мне глаза на многие вещи. От него я узнала о том, что наше состояние оценивается в тридцать миллиардов. Он рассказал мне о сейфах, в которых хранятся картины известнейших художников. В Соединенных Штатах Америки, в Швейцарии. Несколько полотен Рембрандта, Ван Гога…
— К концу жизни твой дед совсем выжил из ума, — произносит с досадой отец. — Он страдал манией величия, как и большинство стариков, не желавших выпускать из рук бразды правления.
— Дед оставался до последнего дня в здравом уме и твердой памяти, — отвечает Анук. — Вы не выполнили его завещания. Речь идет о музее, который он собирался открыть… Мне хотелось бы знать, сколько еще лет вы намереваетесь отлучать меня от дедова наследства?
— До тех пор, пока ты не укротишь свой необузданный нрав.
— Но я уже давно слушаюсь вас, — отвечает Анук.
— Нет, не совсем. Я бы хотел, чтобы ты признала, что была не права. Вот тебе двадцать тысяч франков. Это два миллиона старых франков. Видишь, как мало места они занимают?
Анук вспыхивает:
— Опять вы за свое! Для поездки мне хватило бы и пятой части этой суммы…
— Никогда не спорь, когда тебе дают больше, чем ты просишь… Проявляй настойчивость только с теми, кто не хочет платить тебе!
— Спасибо. Вы совсем сбили меня с толку. Ваша щедрость не знает границ. Теперь я смогу провести несколько лишних дней в Вашингтоне.
— Мы с тобой беседуем, как говорится, с глазу на глаз. Никто нас не слышит. Скажи, ты смогла бы полюбить деньги? Полюбить так, как люблю их я? Войти в мой бизнес? Вести себя как друг, а не как враг? Мне достаточно только одного твоего обещания… И я буду давать тебе больше денег на карманные расходы…
Она смотрит на него так, словно видит впервые.
— Что вы хотите от меня? Объясните.
— Ты полетишь в Соединенные Штаты Америки. Перемена обстановки должна пойти тебе на пользу. И ты вернешься совсем другим человеком. С прошлым будет навсегда покончено, и, Бог даст, я обрету дочь.
Она молчит. Теперь из нее нельзя вытянуть и слова.
Не замечая перемены в настроении дочери, он продолжает:
— С какой радостью я посвящу тебя во все тонкости нашего семейного дела. Ты увидишь, что спрут наших интересов распустил повсюду свои
— Чего? — спрашивает она ледяным тоном.
— Какое наслаждение ты испытаешь во время участия в самых престижных аукционах, таких, как, например, «Сотбис» в Лондоне. В зале всегда такой накал страстей, что даже воздух кажется насыщен электричеством. В свое время твой дед на торгах одним легким движением пальцев ворочал миллионами. В следующем месяце тебе исполнится двадцать лет. К этому моменту твой муж сможет войти в дело. Будь умницей… И ты не пожалеешь…
— Вы хотите моей полной и безоговорочной капитуляции? Взять меня в рабство? А какую роль вы отводите человеку, которого навязали мне в мужья?
— Он будет работать у меня управляющим.
Анук уже более не способна держать себя в руках:
— А вам совсем не интересен тот факт, что я не люблю его?
— Нисколько… В свое время перед тобой был выбор — либо замужество, либо…
Он замолкает. С ней надо проявлять осторожность. Немного помедлив, он продолжает:
— В тот момент, когда тебе пришлось принимать решение, ты не задумывалась о любви. К чему ворошить прошлое? В браке любовь не обязательна. Ты сделала правильный выбор. У твоего мужа много достоинств…
— До сей поры я уступала вам во всем, — произносит она, — это касается и моего замужества, и поездки в Лондон. В дальнейшем я не могу ничего вам обещать. Есть предел человеческому унижению. Вы ворочаете миллионами и манипулируете людьми. Я нахожу это безнравственным. Как только я получу наследство, то тут же передам все картины в дар музеям. Я оставлю себе одну голубую женщину Пикассо. И вы знаете почему? Когда после моего посещения налогового ведомства ваш сейф опустеет, то на память об этом событии у меня останется портрет смеющейся женщины. Все остальное имущество я раздам нуждающимся. В отношении ваших капиталовложений я буду действовать под девизом — «Все принадлежит народу!».
— Не рассчитывай, что меня сейчас хватит удар. У меня крепкое здоровье, — произносит отец.
Затем он добавляет:
— Прежде чем умереть, я продам все…
— Деньги все равно останутся… — отвечает она. — К тому же избавиться от всех произведений искусства, которыми вы владеете, — задача отнюдь не из легких. Дед говорил, что в мире остается все меньше и меньше по-настоящему богатых людей…
— Старик умер в возрасте восьмидесяти восьми лет, — отвечает отец, — и если я пошел в него, то у меня впереди еще почти сорок лет жизни, чтобы успеть решить эту проблему… Ты не получишь в наследство ни сантима…