Отложенное убийство

Гарднер Эрл Стенли

С минуту она помедлила, изучая лицо Мейсона, очевидно, ожидая, что последует какой-то комментарий. Адвокат молчал.

– Естественно, я познакомилась с Фрэнком Марли, – продолжала Хейлз Тумс. – Он отличался от Пенна. Фрэнк ко мне никогда не приставал. Если он и решится когда-либо, то только в том случае, если у него будут все козыри и все тузы. Он ждет, наблюдает, размышляет, разрабатывает какие-то схемы и из того, что он говорит, вы никогда не поймете, что он думает на самом деле. Пенн был славный парень, но девушке нельзя было находиться рядом с ним и пяти минут, чтобы он не попытался с ней заигрывать. Он пробовал один подход, если ничего не получалось, заходил с другой стороны, а потом начинал применять силу. Но с Пенном ты всегда знал его позицию. Он никогда не лицемерил. Любая девушка, соглашавшаяся

провести время с Пенном, понимала, что он... ну, опасен. Но после того, как первый раунд пройден, из него получался отличный друг. В нем было много положительного: умен и честен, обладал чувством юмора, мог составить прекрасную компанию, если не хандрил. Когда же он хандрил, он хотел, чтобы его оставили в покое, и оставлял в покое тебя. Фрэнк Марли – полная противоположность. Я много времени проводила с Фрэнком. Я неоднократно управляла его яхтой. Он обычно все время сидел или стоял где-то поблизости, курил сигареты и наблюдал за мной полуприкрытыми глазами сквозь поднимающийся вверх дым. Он вел себя, как истинный джентльмен, не создавал шума, отличался изысканными манерами – и всегда выжидал удобного момента.

Она замолчала, с любопытством уставилась в лицо Мейсону, а потом воскликнула:

– Давайте, смотрите на меня. Я все равно продолжу рассказ.

– Нет, я слушаю, – ответил адвокат. – Я слушаю ушами и смотрю глазами. Я не могу делать две вещи сразу и полностью сосредоточиться на каждой из них. Сейчас меня интересует ваш голос.

– А вы не считаете, что о женщине можно сказать гораздо больше, если вы наблюдаете за ней, когда она говорит, чем слушая то, что она говорит?

– Не всегда. Я – адвокат и приучил себя слушать. Свидетели обычно хорошо заучивают свой рассказ, по крайней мере, манеры и жесты получаются, в большей или меньшей степени, механически, но репетируют свою речь они про себя. Я думаю, людям следует развивать искусство разговора с самим сбой. В таком случае они многое бы узнали о своих голосах.

Она рассмеялась и заявила:

– Я почувствовала себя раздетой – вы сидите здесь, отвернувшись, а ваши уши не пропускают ни слова.

– Я не собирался вызывать подобных ощущений. Вы очень наблюдательны.

– Вы так думаете?

– Да.

– Спасибо.

– Вернемся к делу. Мы говорили о яхте Фрэнка Марли.

– Я говорила о мужчинах и яхтах, – поправила она его. – Во второй половине дня мне позвонил Вентворт и сказал, что хочет меня видеть. Я поехала в гавань и поднялась на борт. Он сообщил, что на следующей день ему надо быть в Сан-Диего: назначена встреча с женой. Он собирался поставить ей ультиматум: или она дает ему развод на разумных условиях, или он подаст в Суд на Сида Эверсела за раскол семьи. Он предложил мне поплыть вместе с ним. Мы возьмем курс на Энсенаду, а он оттуда полетит в Сан-Диего на встречу с женой. Конечно, я осталась бы на борту «Пеннвента», он не хотел, чтобы жена узнала, что я его сопровождаю. Меня такой вариант полностью устраивал. Я сказала Пенну, что мне надо съездить домой за кое-какой одеждой, а потом закупить провизию. Он дал мне денег и попросил по пути в гавань остановиться в одном из открытых всю ночь магазинов и купить, что требуется. Как только я приеду обратно, мы отчаливаем. Я вернулась в гавань. «Пеннвента» у причала не было. Я подумала, что, возможно, Пенн делает пробный выход. Он меня никогда не обманывал и не подводил. У нас были не такие отношения. Я точно знала, что он хочет, чтобы я управляла яхтой. Я осталась ждать в гавани. Потом я решила посмотреть, нет ли кого на борту яхты Фрэнка Марли, но увидела, что и ее нет у причала. При обычных условиях, я не стала бы ждать так долго, но мне очень хотелось сплавать в Энсенаду. Я считала, что Пенна могла заставить сняться с якоря только крайняя необходимость. Я знала, что он оставил бы для меня сообщение, если был бы вынужден отплыть без меня. Рядом со зданием клуба есть специальная доска объявлений, вернее, это не доска, а множество маленьких ячеек с названиями яхт. Я заглянула в ячейку Пена. Никаких посланий не было. Я вернулась к своей машине и решила еще подождать.

– Секундочку, – прервал ее Мейсон. – В какое время?

– Понятия не имею. Я помню, что, когда делала покупки, начинался дождь. Это вам

что-нибудь говорит?

Мейсон кивнул.

– Полчаса или три четверти часа после этого шел дождь. Он пришел с гор. Я сидела в машине и задремала. Я полдня играла в теннис – участвовала в небольшом любительском турнире. Завоевала медаль за второе место среди женщин, а та, что выиграла у меня, использовала все грязные уловки, которые только существуют. Я так расстроилась, что проиграла ей! Наверное, я сама захандрила. Однако, мысли о круизе в Энсенаду успокаивали меня. Я ждала и дремала. Затем я услышала, что к причалу приближается какая-то яхта. Я подумала, что это «Пеннвент». Я открыла дверцу и уже собиралась выйти из машины, когда поняла, что это «Атина» Фрэнка Марли. Я решила, что он должен знать, где Пенн, но не была уверена, что Марли один. Понимаете, этикет среди яхтсменов несколько отличается от общепринятого. Вам следует убедиться, один ли мужчина, а если нет – оставить его в покое, пусть забавляется. На палубе появилась девушка. По тому, как управляли яхтой, я поняла, что девушка одна. Она быстро соскочила на берег. Бог мой, я ее хорошенько разглядела.

– Ревность?

– И это тоже. Я решила, что если Фрэнк Марли настолько щедр в моменты, когда наиболее благодушно настроен, что позволяет девушкам брать его яхту и одним гулять по морям по волнам – ну, это интересная идея.

– Вы узнали девушку?

– Тогда нет. Позднее я выяснила, что это была Мэй Фарр.

– Как вы это выяснили?

– Видела ее фотографии.

– Кто вам их показал?

– Вот это мы сейчас обсуждать не станем. Разрешения того лица у меня нет.

– Фрэнк Марли?

– Повторяю: мы не станем это обсуждать.

– Что было дальше?

– Я подождала с полчаса после того, как девушка уехала, а затем решила, что мне тоже пора возвращаться домой, – сказала Хейлз Тумс. – Я пришла к выводу, что что-то случилось, и Пенну пришлось отчалить, даже не успев оставить мне послание. Я приехала домой, забралась в горячую ванну, а затем легла спать.

– Вам хотелось отправиться в круиз в Энсенаду?

– Да.

– Вы планировали быть вдвоем с Вентвортом?

– Я же сказала вам.

– Это не очень здорово выглядит со стороны, – заметил Мейсон.

– Ну и что? – с вызовом спросила она.

– Вас, похоже, не волнует кто что о вас подумает.

– Плевать мне на это.

– У вас своя машина?

– Да.

– Вы можете сразу сорваться, чтобы отправиться в круиз?

– К чему вы клоните?

– Возможно, я слишком часто веду перекрестные допросы, – улыбнулся Мейсон. – У меня в привычку вошли методы подведения свидетеля к нужному мне аспекту. На самом деле я пытаюсь выяснить на что вы живете.

– А, это, – улыбнулась она. – Наверное, адвокат поставил бы меня в неприятное положение перед присяжными, если бы таким образом стал задавать вопросы, не так ли?

Мейсон кивнул.

– Ну, понимаете... – колебалась она.

– Продолжайте, – подбодрил Мейсон.

– А в свидетельской ложе задают подобные вопросы, мистер Мейсон?

– Перекрестный допрос ведется примерно так, как я спрашиваю вас.

– Понятно. Тогда мне и перед присяжными придется говорить о таких вещах, не так ли?

– Все зависит от вас, – ответил Мейсон.

– Я не хочу выступать свидетельницей, – заявила она.

– Вы все равно не ответили на мой вопрос, – напомнил Мейсон.

У нее сверкнули глаза.

– Мне кажется, это не ваше дело, – воскликнула Хейлз Тумс. Девушка какое-то время сидела молча, потом у нее в глазах блеснул огонек и она добавила: – Это не существенно и не относится к делу, мистер Мейсон.

– Возражение хорошо обосновано, мисс Тумс, – поклонился в ответ адвокат.

Она расхохоталась.

– Мы с вами могли бы стать друзьями, – заявила Хейлз Тумс. – Вы сказали, что я наблюдательна. Мне пришлось развивать это качество. Я с ума схожу по теннису. Я люблю все виды спорта. Девушка не может работать в офисе и отдавать много времени спорту одновременно.

– Это аксиома, – сухо прокомментировал Мейсон.

– Может, у меня есть бывший муж, который перечисляет мне небольшую сумму в качестве алиментов.

– Правда?

– Вы же сказали, что возражение хорошо обосновано.