Отмеченная

Нотон Элизабет

– Найди Орфея и отдай ему это письмо.

– Орфея? – ошеломленно переспросила Сафира. – Но зачем? Он же племянник Люциана.

Резонный вопрос, ведь Люциан – большая «шишка» в Совете – не поддерживал Изадору.

Но Сафира не догадывалась, что Изадора знала самые страшные тайны Орфея. И он сделает все, чтобы для всех остальных они именно тайнами и оставались.

– Потому что он мой должник. – Быстро перечитав написанное и уверившись, что записка запустит план в действие, Изадора поставила подпись, положила бумагу в конверт и запечатала

его королевской печатью. Затем протянула послание Сафире. – Доставь это немедля. Но будь осторожна. Это письмо должно попасть лишь к Орфею. Только к нему.

Сафира кивнула и спрятала конверт в жакет.

– Будет сделано.

Оставшись одна, Изадора снова посмотрела во двор и глубоко вздохнула. Затем подумала о сестре.

Две недели. Самое большее. У нее осталось две недели, чтобы осуществить свой план, иначе они обе погибнут.

Принцессе оставалось лишь молиться, что она поступает правильно.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Женщина оказалась такой же колючей, как дерево, в честь которого ее назвали.

Терон хмурился, следуя за Акацией по узкой тропинке. Он не смог отговорить спутницу от безумного плана искать девочку. Хотя Терону не улыбалось, чтобы подопечная шаталась где-то вне стен поселения, он быстро выяснил, что имеет дело с просто железобетонным упрямством и Акация может отстаивать свое мнение наравне с лучшими из аргонавтов.

И так как он мог доверить ее безопасность только себе, воину пришлось отправиться на поиски вместе с Кейси. Они разошлись с остальными больше часа назад. Терон по пути внимательно рассматривал лес по обе стороны от себя. Шансы, что ребенок уже мертв, довольно высоки. И на аргонавта накатили незнакомые прежде, противоречивые эмоции: его удивляло, почему он так беспокоится о девочке и почему никак не может перестать мечтать прямо сейчас оказаться между бедрами Акации.

«Сконцентрируйся, придурок!»

Он мог бы сосредоточиться на тысяче других вещей. Например, каким образом, Аид побери, у полукровки появился дар видеть прошлое? Но сейчас аргонавт думал лишь о том, какой мягкой была ее кожа прошлой ночью, какое соблазнительное у нее тело, как прекрасно она ему подходила.

– Ты опять, – сказала Кейси, шедшая впереди.

Терон поднял голову.

– Что – опять?

– Бормочешь на другом языке. Неужели никто не говорил тебе, что это грубо?

Он наблюдал за легким покачиванием ее бедер при ходьбе. Округлая попка Кейси чудесно смотрелась в джинсах.

– Ты предпочитаешь, чтобы я озвучил свои мысли по-английски?

Акация, похоже, услышала хрипотцу в голосе аргонавта, потому что вдруг остановилась и повернулась к нему. Ее щечки порозовели от утренней прохлады, но в этом румянце был и жар, который ни имел ничего общего с окружающей температурой.

Кейси окинула взглядом лицо Терона, затем посмотрела на его грудь и не отводила глаз до тех пор, пока кровь воина не закипела от возбуждения.

–

Любуйся, сколько хочешь, мели, – прошептал он.

Кейси взглянула ему в глаза, затем развернулась и пошла дальше, пробормотав:

– Ты мне не нравишься.

Терон весело ухмыльнулся и последовал за ней. Он давно уже узнал, что лгунья из Кейси никудышная. И это открытие его грело.

– А вот и нравлюсь. Причем очень.

– Может, когда-то так оно и было. – Кейси подняла ветку, чтобы пройти под ней, затем резко отпустила ее, врезав точно по лицу Терону.

Агронавт усмехнулся, потирая больное место на щеке. Воину нравилось, что Кейси не давала ему спуску. Арголейка никогда бы не осмелилась указывать Терону, что делать. Если уж пришлось здесь застрять, то он не мог представить компании лучше. Акация, скорее всего, с ног валилась, ведь они шли уже почти час, но продолжала упорно шагать вперед и не давала усталости отразиться на настроении.

Каждый раз, как Терон предлагал поискать где-то в другом месте и убеждал, что ребенок уж точно не смог бы уйти так далеко, Кейси просто раздраженно смотрела на спутника и шла дальше.

– Да, именно так: может, ты мне нравился, до того, как решил соблазнить, а потом ушел, не сказав ни слова, – добавила она, прерывая его размышления.

Ой.

– Акация.

Терон схватил ее за руку и остановил. Пусть сейчас не время и не место, но ему вдруг так захотелось объяснить, что случилось в ту ночь и почему ему пришлось уйти.

Хотя с чего он взял, что способен ей что-то объяснить, когда сам еще не до конца все понял, – сложно сказать.

– То, что случилось между нами, и то, почему я сейчас здесь, никак не связано. Тогда я понятия не имел, кто ты. И понял лишь когда пришел к тебе в магазин.

– Думаешь, я тебе поверю?

– Это правда. Посмотри мне в глаза. Увидишь, я не вру.

Акация так и сделала. Их взгляды встретились. Щеки Кейси залил румянец, красноречиво говоривший, что она в подробностях вспомнила ту ночь.

Тепло превратилось в раскаленный добела жар. Желание стало невыносимым. Таким невыносимым, что затмило разумную часть мозга аргонавта, предупреждавшую, что это все плохая затея.

Терон, не подумав, схватил вторую руку Акации.

– Ты веришь в судьбу?

– То есть в предназначение? – Терон кивнул, а Кейси покачала головой. – Нет. Каждый сам решает, как ему жить.

– Но ты веришь, что судьба предоставляет нам выбор, а куда мы пойдем, уже на нашей совести?

Фиалковые глаза прищурились.

– Почему ты меня об этом спрашиваешь?

Что же можно ей рассказать? Как много открыть? Что ее жизнь, возможно, закончится через несколько дней, а не лет? Что ей суждено развязать войну, которая, вероятно, освободит его народ?

Что он начал подозревать, что она – его суженая? И что, если опустить сексуальные фантазии, прочно засевшие в его мозгу, сама мысль об этом заставляла Терона паниковать?