Отмеченный молнией
Шрифт:
Он подошел к задержанному. На опухшей щеке у того начал наливаться здоровенный синяк.
– Можешь продолжать молчать. Это достойно. Но на самом деле мне плевать, когда ты заговоришь, сейчас или позже. В застенках тайной полиции все становятся словоохотливыми. Человек, который послал тебя по мою душу тем самым обрек тебя на пытки и смерть.
– Мне не приказывали вас убивать, господин Риордан, – моментально ответил детина. – С вами хотят говорить. Меня за этим и послали. Я должен был проводить вас до места. Только и всего.
Риордан отметил это «мне не приказывали». Стало быть, если бы приказали, дело бы не встало.
–
– Мало ли.
– Понятно, – Риордан повернулся к Сирсонуру. – Бегаешь хорошо?
– Прилично, мой господин.
– Догонишь этого, если попытается удрать?
– Раз плюнуть.
– Хорошо. Тогда развяжи его. Двое спереди, один сбоку. Ты, Сирсонур, сзади и все время держишь его в поле зрения, – приказал Риордан, а затем бросил задержанному. – Ну, что веди, куда хотел. Посмотрим на того, кто желает говорить со мной.
Здоровяка распутали. Служители полиции в штатском выстроились в колонну, как велел Риордан и они двинулись по тротуару, привлекая к себя внимание народа. Риордан следовал замыкающим. Он все время оглядывался, но к их группе никто не приближался. Впрочем, в этом районе каждый второй мог вызвать его подозрения. Внешний вид и лица горожан здесь разительно отличались от облика овергорцев с Цветочной улицы и прочих кварталов городского центра. Неудивительно, что детина имел при себе стилет. Риордан мог поклясться, что решись он обыскать с десяток прохожих, в его распоряжении оказался бы целый арсенал из ножей и прочих опасных для жизни предметов.
Они несколько раз заворачивали в узкие переулки, пока не оказались перед одноэтажной корчмой с вывеской, которая давно нуждалась в обновлении. На ней было написано "У лебедя". Сбоку от названия имелся барельеф с птицей, похожей на курицу, но с непропорционально длинной шеей. Пахло подгоревшей кашей.
– Вот, – заявил детина, повернувшись к Риордану. – Мы пришли. Вас ждут внутри.
– Хорошо, – кивнул личный секретарь визира и обратился к Сирсонуру. – Отведешь задержанного в ближайший участок. Далеко до него, кстати?
– Он рядом с рынком.
– Снимешь подробные показания. Меня интересует, что этот тип делал вчера днем и особенно сегодня с утра. Откажется отвечать – доставить в наш каземат при Глейпине, – на последей фразе Риордан повысил голос и бросил детине. – Слышал? Станешь молчать, ночевать будешь в каталажке. Если разговор пройдет нормально, Сирсонур, запишешь все его данные и отпустишь.
– Как так? Отпустить?! – Вырвалось у агента.
– А что мы можем ему вменить? Носить с собой нож не запрещено. Ходить мимо морга тоже. Ты, – Риордан ткнул пальцем в направлении бритоголового агента. – Остаешься со мной, зайдешь в корчму чуть позже, будешь держаться в стороне и наблюдать. Остальные сопровождают задержанного. Сирсонур, ты знаешь, где я живу? – Получив утвердительный ответ Риордан продолжал. – Встречаемся позже у меня дома. Действуйте.
Решительность Риордана вызвала у полицейских удивление, но пока они добирались до кабака, он, наконец, вспомнил, где видел раньше этого молодчика. Эту густую щетину он наблюдал буквально вчера, хоть и мельком. Она маячила в дверном проеме конюшни во дворе дома Унбога. Так что теперь личный секретарь визира прекрасно представлял, кто именно ждет его за дверью корчмы. Он вошел в тускло освещенную залу кабака, плюхнулся за нужный стол, расстегнул верхний
– Привет, Кармарлок. Ты хотел меня видеть?
Глава 7. Встречи и сомнения
Перед начальником охраны принца Унбога стоял маленький пузатый чайник и пара чашек. Одна из них, очевидно, предназначалась Риордану. Кармарлок попытался налить собеседнику желто-зеленый чай, но Риордан остановил его жестом руки.
– Благодарю, я сегодня достаточно выпил разноцветных настоев. Переходи к делу.
– Когда я узнал о смерти Скилленгара и то, что его тело доставили сюда, я подумал, что ты обязательно заявишься, чтобы его осмотреть. Поэтому отправил Хенрана за тобой. Кстати, где мой парень?
– На пути в участок для дачи показаний.
Глаза Кармарлока недобро блеснули.
– Вот как?
– Ага. От так намозолил глаза агентам в штатском, что тем пришлось его задержать. А поскольку у твоего молодчика вдруг отнялся язык, они для сговорчивости слегка подправили симметрию его рожи. Почему бы не дать человеку в руки записку и избавить от подобных неприятностей?
– Как раз из-за подобного случая. Встретиться нужно было немедленно. Нам следует объясниться. Но я подумал, что если такую записку при нем найдут, это может тебе повредить.
– С чего бы?
Кармарлок вздохнул.
– Давай оставим пикировки. Малыш, я хочу понять, что происходит?
У Риордана вырвался короткий злой смешок.
– Ты серьезно обратился ко мне за разъяснениями?
– Абсолютно серьезно.
– Кармарлок, у меня просто нет слов.
– В таком случае начать следует мне. На носу война с Фоллсом, а это значит, что на ставках будут спускаться целые состояния. В такой момент на улицах обязательно начинает что-то происходить. Мы слегка поумерили свои аппетиты в тотализаторе, но это не значит, что мы ослепли и оглохли. Одного за одним отправляют на тот свет воротил преступного бизнеса. Кто-то расчищает место для собственной деятельности. Работает профессионал с навыками поединщика. Да-да, не удивляйся, нам кое-что известно. Во всех случаях мне докладывали о твоем присутствии на месте преступления. Вчера ты заявляешься в наш дом. После долгой отлучки, и я радуюсь, словно увидел собственного сына. Ты беседуешь с пареньком, которого сам нам сосватал какое-то время назад. А наутро его находят с перерезанным горлом. Поэтому я задаю вопрос. Малыш, ты не хочешь поделиться чем-нибудь со старым другом? Этот вопрос не терпит отлагательств. Никто не смеет безнаказанно убивать наших людей. Мы обязаны расквитаться. Но прежде чем мы займемся гибелью Скилленгара, я спрашиваю тебя, малыш: ты ничего не хочешь мне рассказать?
В этот момент хлопнула входная дверь. Бритоголовый агент зашел в корчму и уселся на высокий стул около стойки. Кармарлок вопросительно посмотрел ри Риордана. Тот в ответ лишь пожал плечами, чему, мол, удивляешься? Он помолчал, обдумывая слова своего бывшего наставника, а потом заговорил. Его голос не выражал совершенно никаких эмоций, что сильно контрастировало со смыслом его слов.
– Сейчас я сижу и изо всех сил глушу свои чувства. Знаешь, что я сейчас испытываю? Возмущение и гнев. Вчера я был с тобой честен и искренен. И рассчитывал на взаимную откровенность. А получил уклончивые ответы и недомолвки...