Отморозки, часть 1
Шрифт:
– Тебя, я смотрю, на кривой козе не объедешь, братан,– удивился Конь, почесав лоб.– Уел. Бог, конечно, шестерить не станет, если он есть. Тут ты прав. Так что он молчит тогда? Вон, если я чего у Толяна спрашиваю, так он отвечает, потому что есть он. А этот молчит, как рыба. Короче, нет его и закрыли тему.
– Это у тебя Его еще нет. А у меня уже есть,– буркнул в ответ Пашка.
– Ладно, не дуйся. Фигня все это, Паш. Есть, нет. Мы-то есть точно? И дружбаны? Значит, жить должны дружно. Ставь пирамиду, сейчас я тебе задницу надеру. Вспомню, где лузы. Фору хочешь
Партию, разумеется, Конь выиграть не смог. Раскатал его Пашка с кия, даже и фора не потребовалась, в сухую и стодолларовую бумажку из рук приятеля забирая, поинтересовался:
– Как бизнес ваш?
– Нормально, Кикс. Ты, я смотрю, наблатыкался за пять лет прошедших. Впору мне у тебя просить фору шаров пять,– фразу последнюю произнес Конь явно для ушей Толяна, намекая на то, что было время, когда Кикс у него фору выпрашивал. Пашка промолчал, хмыкнув не определенно. Случаев он таких припомнить не мог и отнесся к словам приятеля, как любой профессионал в чем либо, к словам дилетанта – снисходительно.
– А бизнес – хоккей. Сейчас таких заказчиков денежных цапанули… Бабла, как у дурака махорки,– подмигнул Конь Толяну и тот расплылся в улыбке, прищурив крысиные глазки.
– Зря ты к нам не хочешь, брателло. Усохнешь тут. Молодость пройдет, вспомнить нечего будет. Загнешься, а бог твой тебя спросит типа,– "Ну че, Паша, чем занимался всю жизнь?" Что ответишь тогда? Я шары всю жизнь катал? А он тебе,– "Дурилка ты картонная, жизнь профукал, а ведь были рядом умные люди, советы давали, варианты интересные предлагали",– Что ответишь?
– А чего отвечать? Жил и жил. Никому не гадил,– пожал плечами Пашка.– И не только по шарам стучал, а кое-что еще делал. Я, пока ты в зоне парился, в армию успел сбегать. Так что не все пять лет шары катал, а четыре. Женюсь, наверное, скоро, если Настя не передумает. Семья будет. Что еще-то?
– Ну, ты малахольный Пашка,– хлопнул его снисходительно по плечу Конь.– Приземленный ты какой-то. Женюсь. Семья будет,– передразнил он. И на что содержать семью собрался? Жить где будете? У твоих предков, кроме тебя еще двое вон, а квартирка трешка. Какая семья, блин?
– Снимать будем, если что. Накопим, купим свою,– попробовал возразить Пашка.
– Снимем, накопим. Сто лет ты будешь копить на квартиру при нынешних ценах, на нормальную если. Нормальная, сегодня миллионов десять рублями стоит. А ты зарабатываешь в год…– Конь достал мобильник и нашел функцию калькулятора.-… умножаем, делим. Во, двадцать лет получается копить нужно. Это если вы с Настеной хавать не будете и одежду покупать. А ты снимать будешь хату и половину суммы за нее платить. Значит, сорок лет нужно копить. Такая арифметика.
– Так и Настя тоже будет работать,– Пашка сконфуженно скривился. "Арифметика" ему не понравилась.
– Ну да. Это я забыл сосчитать. Значит, на питание ее зарплату будете тратить и, сорок лет всего потерпеть придется
– А у вас, можно подумать, вы мне вдесятеро отвалите,– насупился Пашка.
– А у нас оплата сдельно-премиальная. Сколько сможешь, столько и нарубишь. Вертись, знай. Нашел клиента, организовал ему досуг и получи свой процент от сделки. Все честно. Можешь и за год на хату приличную нарубить.
– Свистишь?– не поверил Пашка.
– Не веришь? Зуб даю. Толян, скажи свое веское слово.
– В натуре. За год может и не нарубишь, потому как опыта нет наверняка коммерческого, а года за два точняк,– откликнулся Толян.
– Думай, Кикс. Такие предложения раз в жизни делают,– похлопал его по плечу на прощанье Конь.
И вот Пашка-Кикс думал уже вторую неделю. Попытался посоветоваться с родителями, но они и эту его работу работой не считали, а когда услышали, чем предстоит заняться на предложенной Конем-Мишкой, особенно узнав, что от него предложение исходит, так просто взвыли протестующе оба. Отец басом, мать тенором.
– Не вздумай, сын. Не гонись за легкими деньгами. Кого ты слушаешь? Мишку Коняева? А где он был последние пять лет? Что-то мы его не видели? Ах, в тюрьме был. А вот там, я слышал, вообще бесплатно все и еда и ночлег. Коммунизм,– это отец Вячеслав Владимирович в остроумии попутно решил поупражняться.
– Посадят вместе с этим Мишкой непутевым. Разве он что толковое может придумать? Двоечник и хулиган всей школе известный,– это мать Пашкина Вера Сергеевна вспомнила школьные годы. Она-то до сих пор в начальных классах преподает и судит о людях соответственно их поведению в те годы сопливые. О тех, кто через ее учительские руки прошел. Ошибается, кстати, редко. У сестренок младших совета естественно Пашка спрашивать не стал, поинтересовался мнением Настены. И она оказалась единственным человеком, который посоветовал предложение Коня-Мишки принять.
– Нормальный бизнес этот экстрим, Пашунь. Читала я в сети про фирмы такие. На Западе процветают. У нас о такой первый раз слышу. Почему нет? Тем более, что оплату достойную предлагают. Ну, а если почувствуешь, что нечистое что-то, то уйдешь и все. Кий твой от тебя никуда не денется и Савелий всегда тебя с радостью обратно примет, если что. А квартирку бы нам с тобой метров на двести свою получить… Ох!!!– Настена пригорюнилась, подперев кулачком подбородок за столиком кафе и Пашке стало ее жутко жалко и стыдно одновременно перед ней, что вот такой он "голь перекатная", но на всякий случай возразил все же:
– Зачем нам такая огромная?
– Огромная?– вытаращила на него глазищи Настена и Пашка понял, что для таких глаз не такая уж и огромная.
– Боюсь я, Насть, что подставить могут. Повесят гадость какую-нибудь и пойдешь потом паровозом. Мутный все же бизнес какой-то.
– Не подписывай ничего, кроме ведомости платежной,– нашла компромиссное решение дама сердца и, прильнув к плечу Пашкиному, промурлыкала.– Ты же у меня вумны-ы-ы-й.
– Вумный,– вздохнул Пашка.– Ты бы рожу этого Толяна видела. Крысиная.