Отморозок 5
Шрифт:
— Ну вот мы его на костыли и определим, — снова заржал Мага — Смешно будет когда Костылев будет прыгать на костылях вместе с Машкой.
— Только не убейте там никого, — еще раз предупредил Жорж братьев, — Мне перед комбатом снова стоять не очень охота.
Я стою перед, нашим ротным. Это тот самый капитан, которого мы вчера видели бухого в дупель дрыхнущим на стуле. Сегодня он выглядит намного лучше. По крайней мере, китель у него уже не вымазан и даже туфли начищены, а то, что лицо помятое и нос красный, так это
Нашему ротному Котлярову Михаилу Петровичу на вид уже под сорокет, и по всему видно, что он уже давно переходил в капитанах. Про таких в войсках говорят «пятнадцатилетний капитан» и дело тут отнюдь не в возрасте. Скорее всего, в стройбат он был сослан за какой-то косяк, и глядя на его морду знатного пропойцы, понятно даже за какой. Карьеры ему уже не сделать. Максимум получит майора, когда его через несколько лет выпнут из армии пинком в отставку. И отношение к службе у него соответствующее. После утренней массовой драки, мы успели позавтракать в солдатской столовой, слава богу, там все обошлось без происшествий. Потом нас наорал наш взводный — прапорщик Приходько. Колоритный такой дядечка: лет под сорок, грузный, высокий, с вислыми пшеничными усами и огромными сильными руками. Орал он на нас больше для проформы, потому что так положено, а не со злобы. Он мне даже понравился, хотя поносил нас по матушке весьма виртуозно. Потом тех, у кого были следы драки на лице, стали по одному таскать к ротному. Вот и до меня очередь дошла.
Кроме самого ротного в кабинете еще сидит высокий костлявый тип с желчным лицом. Это капитан Алкснис Владлен Генрихович — местный особист. На счет него меня просветил Эдик, заходивший в кабинет до меня. Взгляд голубых глаз особиста какой-то рыбий, без всякого выражения. Смотрит сквозь тебя, типа просвечивает рентгеном и видит насквозь. Психологически, гад, давит. Знаю я такой типаж людей, встречался в прошлой жизни. Сволочь должно быть редкостная. С его рожей и внешностью ему только фашистов в фильмах про войну играть. Даже интересно, что он будет делать после развала Союза? Может подастся к себе на историческую родину в Латвию и будет там служить новому «демократическому режиму», отлавливая сочувствующих России и бывшей Советской власти.
— Так. Значит ты у нас младший сержант Костылев? — Ротный рассеянно смотрит в бумаги лежащие перед ним. По всему видно, что ему вся эта тягомотина нафиг не упала. Он бы лучше поспал минут шестьсот.
— Так точно, товарищ капитан, — вытягиваюсь я перед начальством.
— Очень плохо службу начинаешь Костылев, — едко вворачивает Алкснис. — Еще и суток с тех пор, как ты в часть прибыл, не прошло, а ты уже накосячил по полной. Как же так то?
— Виноват товарищ капитан, — смотрю уже на Алксниса, стараясь придать лицу придурковато виноватое выражение.
— Конечно, виноват, — вроде благожелательно кивает он и в его рыбьих глазах мелькает какой-то интерес, — А раз сам понимаешь, что неправ, расскажи подробно, что произошло, кто драку начал. Вас, наверное, этой ночью «черпаки» прессовали? Да? Ты не стесняйся, отсюда то что ты скажешь,
— Не могу знать товарищ капитан. — Преданно поедаю глазами особиста. — Никто нас не прессовал. Не знаю ни о какой драке.
— А ссадина на лице у тебя тогда откуда? — Хмурится тот.
— Ночью в туалет выходил и об дверной косяк зацепился, — тут же без запинки отвечаю я.
— Врешь! Не потому ли у тебя ссадина, что ты как раз в утренней драке и участвовал? А может это ты ее и затеял? — Обостряет разговор Алкснис.
— Не знаю ни о какой драке, товарищ капитан — гляжу прямо в его холодные глаза. — Я на площадке все время отжимался, ничего не видел и не слышал. Потом прибежал товарищ капитан и стал в воздух стрелять и ругаться. Почему не знаю.
— Тебя, наверное, заставили отжиматься? — С надеждой спрашивает особист.
— Никак нет, товарищ капитан, я сам очень люблю отжиматься. Как есть свободное время, отжимаюсь и приседаю — отвечаю я.
— А еще что любишь делать в свободное время? — Благожелательно интересуется ротный.
— Еще пресс люблю качать. — Смотрю уже на ротного, как на отца родного.
— Ну что же, тоже неплохо — удовлетворенно кивает тот. — Спорт —это наше все. Тебе здесь он пригодится, чтобы траншеи копать и бетон мешать.
— Так точно товарищ капитан, — Охотно соглашаюсь я.
— Так значит, никакой драки ты не видел и в ней не участвовал? — Снова переспрашивает особист.
— Не видел и не участвовал, — охотно киваю я.
— Вот я и говорю, Костылев, плохо службу начинаешь. Врешь в глаза своим командирам. Смотри, если так пойдет и дальше, то ты очень плохо закончишь, — качает головой Алкснис и прикрывает глаза, теряя ко мне интерес. Потом добавляет. — По таким как ты губа, а то и дисбат горькими слезами плачут. И я думаю что ты обязательно с ними познакомишься
— Все, иди уже отсюда Костылев, и вызови сюда Бергмана. — Приходит ко мне на выручку ротный, которому я вроде понравился.
Выхожу из кабинета и киваю Ромке, фонарь на лице которого уже налился приятной синевой. Ромка молодец, сегодня утром он тоже не убежал, а дрался вместе с нами, за что и пострадал, получив несколько ударов бляхой ремня по телу и фонарь под глаз.
— Иди там тебя зовут. — Громко говорю ему.
Он побледнел и обреченно побрел в кабинет ротного. Я подмигнул ему и успел шепнуть.
— Не менжуйся, просто на все вопросы говори, что ничего не знаешь и ничего не видел. Ничего они тебе не сделают.
Он благодарно посмотрел на меня и, пройдя по коридору, осторожно постучал в дверь.
После обеда меня вызвал к себе взводный.
— Слушай Костылев, есть у меня к тебе дело. — Сразу беря быка за рога, сказал мне Приходько. — Ты что-нибудь в строительстве понимаешь? Конечно, странно такое спрашивать военно-строительной части, но ты сам, наверное, заметил какой у нас тут контингент, сплошь одни чурки и прочие чучмеки из аулов, которые и по русски-то плохо понимают, не то, что в строительном деле.