Отморозок 5
Шрифт:
Рамазан в ярости попытался было убрать баррикаду, чтобы наказать обидчика, но мы с Эдиком удержали его. Я кивнул другим парням, чтобы они его убрали подальше. Двери продолжали содрогаться от ударов, но наша баррикада держала. Ругань, крики и ор под дверями продолжались не переставая около часа. Потом нападавшие ушли, так ничего и не добившись. Оставшуюся часть ночи у баррикады по очереди дежурили часовые, давая возможность остальным поспать.
Утром мы, как ни в чем не бывало, возглавляемые нашим старшиной выбежали по форме номер два на зарядку. Бессонная ночь давала о себе знать, но порядок есть порядок. Наш взвод организованно разминался в спортгородке, когда откуда-то сбоку на нас налетела толпа вчерашних и не
— Пиздец вам душары! Мочи их! Дави духов!
Большая часть пацанов из нашего взвода, тут же бросилась врассыпную. Около меня, навскидку, осталось человек десять моих и местных. Этим малым составом мы отбиваемся от минимум вдвое превосходящего нас противника, к тому же вооруженного разнообразным подручным оружием. У нас даже ремней с собой нет, но кое кто из наших, не растерявшись быстро выломал проржавевшие трубы из забора, так что игра идет не в одни ворота.
Подныриваю под руку противника с прутом который летит мне прямо в голову, и сразу же бью его открытой пятерней снизу вверх в пах, отчетливо чувствуя, что попал. Его тут же согнуло от боли, а я, на выходе, бью его сверху вниз основанием кулака по затылку. Алес! Вырубленный наглушняк противник, головой вниз, без чувств рухнул, на асфальт. Тут же вынужден уклоняться от второго прута, который просвистел буквально в считанных сантиметрах от головы. Ухожу вниз, и сделав кувырок, подбираю выпавший из руки первого атакующего прут. При выходе на ноги получаю болезненный удар бляхой ремня по плечу. Реагирую сразу, разворачиваясь в сторону удара и нанося ответный удар своим прутом по голове противнику. Тот испуганно вскидывает руки, защищаясь и прикрывая голову, поэтому удар прутом приходится ему по сведенным в защите предплечьям. Тогда я перевожу атаку на открытые ребра, а потом бью по ноге, и снова по ребрам, но уже с другой стороны. Финальный фронт-кик в живот. Противник улетает отброшенный мощным пинком. И этот готов! Я отработал прутом очень быстро, постоянно сменяя уровни и стороны, а фронткик довершил начатое.
Увидев нового нападающего с железякой, мгновенно переключаюсь и, уходя вниз бью его прутом по колену, потом на выходе добавляю ему по затылку и выхватываю из его обессилевших рук второй прут. Добиваю противника локтем в челюсть. Теперь, с двумя стальными прутками в руках, я чувствую себя гораздо уверенней.
Вокруг идет бешенная круговерть общей схватки. Около трех десятков человек яростно месят друг друга кулаками, армейскими ремнями и стальными прутками и выломанными трубами. Несколько парней валяются на асфальте. Вокруг одного из них растекается лужа крови. Вокруг слышны, яростные крики, хрипы валяющихся под ногами и сплошной мат. Налетаю на большого парня, который хлещет ремнем уворачивающегося от его ударов Рамазана. Тело моего товарища уже покрыто кровавыми ссадинами а скула рассечена попаданием бляхи. Обрабатываю агрессора прутками в стиле эскримы, пока тот не падает вниз пытаясь прикрыть голову руками. Он получил не меньше десятка ударов, и теперь ему явно не до нас.
— Стоять! Всем, блядь, стоять, я сказал! — Сквозь проклятия и крики дерущихся солдат пытается порваться чей-то голос. Но какой там, никто его не слышит.
— Бах! Бах! — Вопли и дикий ор на площадке перекрывают два сухих пистолетных выстрела.
На какой-то момент все замирают и наконец видят усатую морду дежурного по части капитана Измайлова. Его лицо красное от напряжения, в руках табельный пистолет. Он орет выпучив глаза и брызгая слюной.
— Оружие на землю, суки! Кто не подчинится, следующая пуля в ногу. А потом, бля и в бошку засажу, если не поймете.
Все участники драки, в том числе и я, кидают подручные предметы, которые были в руках на площадку.
— Всем построиться! Кто старший? — Разъяренный Измайлов, со стволом в руках, мечется по площадке выискивая старших.
Старшина, выведший взвод на зарядку, а потом, когда начался общий замес, мгновенно пропавший, вдруг возник как из ниоткуда. Он командует построение и весь наш взвод суетливо
— Вы что блять, в конец охуели?! — Измайлов и пара подоспевших незнакомых мне пока еще офицеров ходят вдоль строя буквально проедая нас глазами. — На дизель захотели?
В ответ ни звука. Крики капитана уходят словно вода в песок.
— Кто зачинщик? — Измайлов обводит нас тяжелым взглядом, словно желая силой воли придавить всех к земле. — Кто зачинщик драки, я спрашиваю?
Все молчат. Оно и понятно, стукачей нигде не любят. А в закрытых армейских коллективах тем более. Стукач здесь просто не выживет и никакие офицеры, даже если захотят, ему не помогут. А они не захотят, потому что, стукачи для них — одноразовый материал. Использовали и забыли, совсем как презерватив. Измайлов орет, беснуется, но напрасно, все угрюмо молчат опустив глаза вниз смотря на серый асфальт, словно выискивая там что-то очень важное. Наш старшина вообще слился с пейзажем как ниндзя, вроде и здесь человек, а хрен его заметишь. Ему бы диверсантом быть, при его талантах маскировки.
— Хуй с вами, блядь! Придет комбат, тогда вам всем, по любому, крышка. — Наконец устало говорит капитан, у которого с бодуна сильно болит голова. Он кивает окровавленному пацану в строю. — Ты, дуй в санчасть пусть тебе голову посмотрят. Остальным, строем каждый в свое расположение, шагом марш! И чтобы там все как мыши сидели, бля…
Георгий Засеев заходит в кабинет комбата. Тот черный как туча сидит за своим столом и вертит в своих мощных пальцах простой карандаш.
— Разрешите, товарищ майор? — Почтительно спрашивает Засеев, остановившись на пороге.
— Заходи, — кивает Кабоев и смотрит на вошедшего Жоржа тяжелым взглядом так, что тот невольно застегивает, расхлябанно расстегнутые верхние пуговицы на хбшке.
Комбат взрывается и бьет кулаком по столу, так что карандаш зажатый в руке ломается на кусочки, которые летят во все стороны.
— А скажи-ка мне Засеев, какого черта я тебя здесь держу, а?
Жорж вытягивается по стойке смирно и молча смотрит на майора, ожидая услышать причину его гнева.
— Ты уже слышал про утреннюю драку во время зарядки? — Едко спрашивает его Кабоев.
— Нет, — удивленно отвечает Жорж, который ночью гудел с приятелями. Потом он дрых почти до десяти утра в хорошо оборудованной бытовке, служившей и им штабом, и фактически, местом обитания, до момента, когда его вырвали из сна сообщив, что комбат срочно зовет его к себе. Он чешет затылок и покаянно признается — Это мимо меня прошло как-то.
— Вся часть гудит, что «черпаки» из первой роты, подрались с «духами» из второй, а ты, бля ни сном не духом? — Еще раз бьет кулаком по столу майор.
— Да, как то мимо прошло, — вновь повторяет Жорж, и виновато пожимает могучими плечами. — У меня голова всю ночь болела, я в санчасть с утра собирался за таблеткой но даже двинуться не мог. Вообще голова раскалывается сил нет.
— Так с это у тебя с перепоя наверное? — Давит взглядом Кабоев, с которым Жорж выпивал не раз в его кабинете, но сейчас явно не тот случай.
— Никак нет, товарищ майор, — вытянувшись рапортует Засеев, которого действительно мутило от пьянки, но не критично. — Давление у меня наверное поднялось. Пойду, потом в санчасть померю, может на больничку заберут.